— Генератор вступил во взаимодействие с магическим полем планеты, — сообщил Пеллистер спокойно, как будто бы к городу не приближались с каждым мгновением гиперборейские воины. — Нарушаются законы физики и магии. Пока это заметно только вблизи генератора, но скоро…
— Пеллистер, бункер в безопасности? — прервал ученого Галас, увидев, что первые варвары достигли внешних ворот города, и теперь режут стражников. Те отчаянно сопротивлялись, но видно было, что долго им не продержаться.
— Да, он глубоко под землей.
— Тогда нам пора бежать.
Хирон выругался и застонал от боли. Заклинания почему-то больше не помогали, чудесное оружие Архонтов уже давно перестало выплевывать голубые молнии. Но и копья воинов, что пытались проникнуть в башню, более не выбрасывали из себя жгучие шары. Оказалось, что эти воины, сильные и умелые, слишком полагались на силу своих магических копий. К тому же без магии эти копья оказались на удивление плохим оружием.
Оглядевшись по сторонам, кентаврос усмехнулся — что ж, это была славная битва. Правда, и ему досталось — рука, сожженная лучом, пульсировала болью. В боку зияла обугленная рана — один из ярких шариков, выпущенных магическим копьем, все же достал его. Зато все, кто пытался проникнуть в башню, теперь мертвы. Половину он сжег, а остальных достал меч. Он снова прошептал заклинание — боль на мгновение утихла, а потом словно в качестве мести ударила с новой силой.
Вокруг все носило следы разрушений. Пол был залит кровью, повсюду лежали тела. Хирон бросил взгляд на улицу — отсюда, с высоты башни, хорошо было видно как там, у ворот, идет отчаянный бой. Сложно было определить, кто победит в этой резне, но защитники Посейдониса явно сумеют если не остановить, то надолго задержать гиперборейцев. А по мощеной улице вверх, не оглядываясь, бежали трое Архонтов. Странная повозка, которую они сопровождали, осталась стоять без присмотра. Возможно, в повозке было нечто ценное, но сейчас груз был брошен на произвол судьбы.
Покрепче перехватив рукоять меча, Хирон, скрипя зубами от боли, вышел из башни. Сначала он шагал медленно, затем побежал.
— Аид! — орал он на бегу. — Аид! Ты же обещал! Ты обещал!
Может быть, всесильный властитель подземного царства услышал этот призыв. Говорили, что Аид, при желании, способен услышать зов любого смертного. А может, просто магия Тартара, магия последнего предсмертного дара вдруг сработала — и боль стала уходить. Его бег вновь стал стремительным и ровным, легкие мерно втягивали воздух, из-под обугленных корок на ранах перестала идти кровь.
Впереди маячили спины Архонтов… несмотря на то что Хирон был одним из лучших атлетов Гипербореи, ему никак не удавалось сократить расстояние — напротив, трое в золотой чешуе двигались явно быстрее. Более всего кентаврос боялся потерять их из виду — если Властители найдут убежище, в котором смогут дождаться идущего к берегам Атлантиды флота, все жертвы будут напрасны.
Центральная часть Посейдониса была сосредоточением великолепных храмов. Уходящие вверх белоснежные колонны, кажущиеся невесомыми купола, строгие изящные пирамиды, многочисленные фонтаны и цветники… Казалось невероятным, что вся эта красота создана за немыслимо короткий срок. Олимп строился долгими веками… Хирон не был ни знатоком, ни ценителем архитектуры, но и не требовалось навыков архитектора, чтобы понять — сердце Гипербореи сочетает в себе новизну и древность. Здания, сияющие белоснежным мрамором, соседствовали с другими — попроще. Некоторым из храмов порядком досталось от времени, безжалостного ко всему в Ойкумене, кроме, разве что, бессмертных олимпийцев. Некоторые, самые старые, здания больше походили на крепости, чем на жилища величайших магов мира. А здесь… здесь весь город казался — и наверняка так оно и было — спроектированным одним человеком, продуманным и потом воплощенном в камне.
В другое время Хирон не удержался бы от соблазна неспешно пройтись по широким улицам, посмотреть на людей, на здания… Но сейчас на все это не было времени — и он бежал, бежал что есть сил. И успел в самый последний момент увидеть, как золотистая чешуя мелькнула у огромных — впору проехать всаднику, не нагибаясь, — врат одного из храмов.
До него донесся вой сигнальной трубы. Атланты наконец опомнились и стягивали к воротам города подкрепления. Не прекращая бега, Хирон усмехнулся — поздно, поздно спохватились. Его воины уже внутри, и теперь их можно остановить, лишь забросав телами. К тому же если они сейчас чувствуют то же, что и он… защитникам Посейдониса придется несладко. Мышцы кентавроса наливались силой, боль исчезла, и даже культя сгоревшей руки не беспокоила его. Уцелевшая кисть крепко сжимала меч. Сейчас бы пригодился лук и знаменитые на половину Ойкумекны стрелы Геракла… но, видать, воспользоваться подарком друга ему уже не суждено. И все же колчан, плотно притянутый ремнями, покоился на спине Хирона. В умелых руках… в умелой руке отравленная стрела даже без лука может быть страшным оружием.