Путь к клинике баронессы я проделал медленно и в большом волнении. Я хотел во что бы то ни стало раз и навсегда освободиться от болезненного визионерского состояния, ведь то, что я пережил в Стрезе, уже было подернуто туманной дымкой, которую настоящее неизбежно накидывает на любое прошедшее — ведь в любом настоящем прошедшее естественным образом утрачивает свою реальность. Ага, страдающая и, быть может, обреченная, — Ага также понемногу приняла новый облик, отличавший ее от Миньоны и вообще от поэтического образа. Я любил ее, все мое существо было захвачено ею.
Но когда я уже полагал, что одержал окончательную победу над всеми этими фантазиями, баронесса, встретившая меня на пороге, сказала с волнением, что с ней случилось нечто необъяснимое, то есть чудо, и тут все мое самообладание рухнуло.
— Уж не видели ли вы тоже Гете? — спросил я.
— Именно так: собственной персоной! Он стоял перед домом и глядел на окно Аги.
Ага скончалась в тот же вечер на моих руках. Я закрыл ей веки. Лицо покойной выражало глубокое блаженство, как если бы теперь наконец-то была утолена ее тоска.
Для чего я записал это воспоминание? Потому что хотел удержать прошлое в символе. Оно весьма загадочно — а разве прошлое бывает иным? Разве не благостна мысль, что дух умерших участливо печется о беспомощных живых, а в этом случае — великий дух моей новоявленной Миньоны? Разве явление поэта не призвало меня стать ее истинным другом и не привело ее под покровительство и защиту моего старого товарища, баронессы и мою собственную? Я вижу, что это было именно так.
Я попытался передать пережитое во всей его чувственной реальности, со всеми мельчайшими предчувствиями и чаяниями отдаленного духовного грядущего, которое связывалось у меня с мыслью о такой цели. Все это и еще гораздо больше непостижимого заложено в человеке. Нужно только воплотить, увидеть и познать его.
Мы похоронили Агу-Миньону на кладбище высоко в горах, и что же еще можно было написать на ее могильной плите, как не слова:
ЛИШЬ ТОТ, КТО ЗНАЛ ТОСКУ…[191]
Примечания
1
И все же (фр., букв.: в конце концов).
(обратно)
2
Летальный (смертельный) исход (лат.).
(обратно)
3
Бинсвангер Отто (1852–1929) — психиатр, профессор Йенского университета, разработавший ряд методов лечения истерии и неврастении. (Здесь и далее примечания переводчиков.)
(обратно)
4
Кох Роберт (1843–1910) — выдающийся врач и бактериолог, выявивший возбудителя холеры и туберкулеза.
(обратно)
5
Бернини Лоренцо (1598–1680) — итальянский скульптор и архитектор, автор произведений в стиле барокко.
(обратно)
6
Когда встречаются друг с другом немцы, они не могут не галдеть, напиваются до положения риз и готовы с кем угодно пить на брудершафт (англ.).
(обратно)
7
Швенингер Эрнст (1850–1924) — известный врач, профессор Берлинского университета.
(обратно)
8
Весь (фр.).
(обратно)
9
Слова Маргариты из «Фауста» И. В. Гете (пер. Б. Пастернака).
(обратно)
10
Лаиса и Фрина — греческие гетеры редкостной красоты.
(обратно)
11
Пошел вон, идиот! (англ.)
(обратно)
12
Имеется в виду основанное в 1789 г. в Нью-Йорке «Общество Таммани», могущественная и агрессивная организация. Общество было названо по имени легендарного вождя индейцев и имело в гербе изображение тигра.
(обратно)
13
Вода со льдом (англ.).
(обратно)
14
Бизнес и доллар! Доллар и бизнес! (англ.)
(обратно)
15
Карнеги Эндрю (1835–1919) — американский монополист, владелец сталелитейных предприятий.
(обратно)
16
Пер. Н. Гучинской.
(обратно)
17
Первый сигнал к обеду (англ.).
(обратно)
18
Ламия — в древнегреческой мифологии чудовище с красивым женским обличьем, пожирающее детей и питающееся их кровью.
(обратно)
19
Когда мистер Штосс окажется в Нью-Йорке, он каждый вечер будет служить мессу в балагане Уэбстера и Форстера (англ.).
(обратно)