Они продолжили подъем. Едва они появились на террасе, как молодой человек вынужден был схватить старика, иначе ветер унес бы его, как пушинку. Он дул с такой силой, так напирал на здание, что, казалось, оно дрожало. Можно было подумать, что тысячи его тщательно подогнанных блоков сталкивались и терлись друг о друга под своим металлическим покрытием. Но не это занимало Эноха. Не очевидная опасность, не особенность этого урагана, мощное дыхание которого, как ни странно, не гнало по небу ни единого облака, а, похоже, только увеличивало яркость звезд. Не это сверкающее чудовище, хвост которого закрывал многие созвездия. Нет! То, на что он смотрел с непонятным восхищением, было огненной короной, венчавшей вершины гор, окружающих Посейдонис и тремя потоками ярко-красной лавы спускавшихся в «самую богатую долину мира» и к столице Атлантиды. Он смотрел на огненную сеть, покрывавшую склоны трех вершин, на раскаленные камни, вылетающие из кратеров и падающие в каналы, на сельские дома, плодородные поля и вековые деревья. Его лисьи уши с наслаждением прислушивались к подземному гулу, который вторил вою ветра, этому глубинному голосу, взывающему к неисчислимой мощи неба и моря. Порыв ветра отбросил его к стене. Поддерживаемый молодым офицером, он медленно двинулся к черной дыре в начале лестницы. Когда они были в безопасности, офицер спросил:
— Великий жрец, ты ранен?
— Немного ушибся.
— Тебе больно?
— Разве у меня есть на это время? Возвращайся к своим людям и немедленно докладывай мне обо всех изменениях обстановки. От этого зависит твое будущее.
Но, когда он пришел к принцессе и попросил немедленной аудиенции, черная стража молча преградила ему дорогу.
12
На рассвете подстрекаемые Энохом придворные бросились в покои принцессы. Охрана была смята, многие солдаты убиты или ранены. С грохотом распахнулась дверь. Мгновенно ярость и ужас нападавших сменились отупением. Их испуганные глаза перебегали с молчащей женщины в белом на мужчину, стоявшего рядом с ней, в латах и шлеме с перьями, с мечом в руке.
— Говорите, — сказала она, — хотя ваше поведение неслыханно…
Толпа попятилась, жалкая, притихшая.
— …Ну, что? Ты, которого мой отец считал красноречивым… или ты, придворный летописец…
— Великая принцесса, толпы собрались у восточных ворот, требуя убежища. Извержения вулканов выгнали их из своих домов. Потоки лавы опустошили долину Посейдониса… Посмотри, благородная принцесса, горы раскалились.
— Они красные, — закивали другие.
— Катастрофа неминуема. Позволь нам покинуть дворец.
— Поспешим, принцесса!
— Надо спасать твою бесценную жизнь!
— И особенно ваши, — заметила Дора.
— Подумай, еще несколько часов — и твоя полиция не сможет удержать порядок. Бунтовщики окружат дворец и не дадут нам уйти…
— Это может произойти, принцесса!
— Канал суживается у ворот. Мятежники могут сговориться с солдатами, овладеть сторожевыми башнями и захватить корабли…
— Понятно, — сказала принцесса, — значит, я должна отдать приказ о немедленном бегстве?
— Твои покорные слуги умоляют тебя уйти вместе с ними!
— В море, конечно, опасно, но не так, как на суше. Прислушайся! Удар грома кажется шепотом по сравнению с этим.
— Принцесса, никто не упрекнет тебя, что ты покинула столицу. Ты укроешься только на несколько дней.
— Под крылом у урагана?
— Наши корабли лучшие в мире. Конечно, риск огромен, но он меньше, чем среди разъяренного народа около извергающегося вулкана. Прислушайся!
— Да, прислушайся!
— Замолчите!
— Земля дрожит. Скала, на которой мы находимся, может обрушиться в канал, увлекая с собой дворец и храмы. Пришло время действовать.
Гальдар вложил меч в ножны. Он скрестил по своему обыкновению руки на груди и сказал Доре:
— Пусть корабли уходят! Дай приказ. Они освободят нас от своего присутствия…
Дора молчала.
Он сделал шаг вперед.
— Вы слышали? Приказ отдан. Уходите.
Он снова был повелителем. Снова стал самим собой, царем. Все послушно, с низко опущенными головами молча вышли. Дора ничего не сказала. Она чувствовала себя побежденной, подчиненной, как и другие. И так же, не выдержав этого взгляда, она отвернулась.