Арах-Син был другим, но не менее страшным. Небеса древнего мира эльдаров были скрыты под покровом блестящих зеркальных облаков, который не пропускал адский свет Ока и отражал хаос, творящийся внизу. Поверхность представляла собой бурлящий омут из почерневших от крови песка и земли, которые постоянно бурлили и перемешивались. Фрагменты древних строений и отполированные кости эльдаров, некогда населявших Арах-Син, то и дело выползали наружу. Земля как будто изрыгала из себя собственную историю. Колонна находилась на стабильном участке суши, который не кипел, как все остальное, и походил на песчаную косу, рассекающую поверхность мутной от крови лагуны. С балкона было видно раскинувшиеся внизу лачуги процветающего археорынка, где жители демонического мира продавали древние, выброшенные на берега находки иномирянам, которые предлагали наибольшую плату.
— Тиракеш, — объявил, взмахнув рукой, Чевак. Он повел их вниз по спиральной лестнице, а затем наружу, к искаженным обитателям песчаного полуострова.
— Сколь часто физические воплощения Хаоса противоборствуют нашим усилиям и становятся препятствием на пути к цели, — заметил инквизитор, проходя мимо хибар и торговых будок мутантов. — Но здесь Хаос в своей извращенности творит совершенно противоположное. Здесь собирают исторгнутые из недр планеты сокровища, как созданные на ней, так и привезенные на протяжении всей немалой истории Арах-Сина, и с легкостью находят им покупателей.
— Невероятно, — прошептал Торкуил, окидывая наметанным взглядом несметное множество древних вещиц, выставленных на продажу. Торговцы, а также стражники и телохранители, которые стояли неподалеку от лавок, все были уродливыми, нечленораздельно бормочущими дикарями-эльдарами, больше похожими на чудовищ, искаженными темным влиянием планеты. Аборигены сжимали в руках толстые древние стволы, по большей части подобранные на берегу сюрикенометы — однозарядные орудия, стреляющие картечью из мономолекулярных осколков. Среди лавок, принадлежащих уродцам, бродили другие посетители археорынка. Клют увидел группы практически обнаженных эльдаров, увешанных клинками и защищенных не слишком прикрывающими тело частями шипастых доспехов, напоминающих хитин. Мутанты-иномиряне, затронутые скверной наемники и благословленные варпом люди-культисты занимались своими делами, спорили и торговались с купцами. Чевак наткнулся на банду пиратов Фра'ал, у которых явно чесались кулаки, но они отстали, когда им попалась на глаза массивная фигура Торкуила в силовых доспехах и сервосбруе.
Единственной подлинной валютой в Оке Ужаса была сила, и именно она влекла его бесчисленных обитателей в этот увядший мир. Пространство Ужаса вечно пребывало в гонке сверхъестественного вооружения, и преимущество в оружии решало все. Здесь постоянно раскапывали проклятые древние артефакты и варп-технологии, разработанные чужаками, и продавали в сутолоке археорынка для темных и неведомых целей. Бесконечное разнообразие демонических миров можно сравнить лишь с бесконечностью их проклятия. Арах-Син не был похож на Иблисиф, но также таил в себе опасности, хотя и менее менее явные. Искажающая энергия варпа свободно струилась сквозь Эпифани и Гессиана, но отряд был достаточно хорошо защищен от непрерывного оскверняющего воздействия планеты неприкасаемыми страницами «Атласа Преисподней», печатями чистоты Торкуила и крестильными ваннами Клюта.
Чевак осмотрелся, явно что-то выискивая. Клют и его люди ждали, стоя у костра, разведенного в металлической бочке, рядом с которым до этого грелась кучка эльдаров-уродцев. Существа ушли и смешались с базарной толпой, Торкуил принялся рассматривать товары на ближайшем прилавке, а Эпифани сняла перчатки и стала греть руки у огня. Обычно слепая пророчица держала одну руку на отвратительной подставке — лбу своего сервочерепа, но теперь, грея одну ладонь, она поднесла вторую руку к декольте второй рукой в декольте и вытащила оттуда табакерку. Глубоко затянувшись зелеными кристаллами, она вздохнула, затрепетав ноздрями, и потерла переносицу. Клют наблюдал, одновременно чувствуя заинтересованность и тошноту. В синих бионических глазах «Отца» отражалось пламя, и Эпифани смотрела вместе с ним, вглядываясь в лижущие металл языки огня и тени, пляшущие среди оранжевых отблесков.
— Ты что-нибудь видишь, Эпифани? — тихо спросил Клют, не желая, чтоб его слышала толпа. Она повернулась и несколько драматичным голосом ответила:
— Я вижу… свет во тьме.
Гессиан издал жуткий инфернальный смешок, и Клют отвернулся.