— Никто? — повторил инквизитор. — Кроме самого Аримана. Ты — Азек Ариман?
— У меня много имен, — ответил демон. Чевак потянулся за очередным адским пыточным инструментом. — …но я не Ариман.
Высший инквизитор оперся локтем на стол.
— Где мне найти Корбана Ксархоса, ублюдка Тысячи Сынов?
— Ищешь ученика, чтобы найти учителя?
— Ты вынуждаешь меня, отродье пустоты…
— Я прохожу через множество рук. Эти руки принадлежат телам, которым также принадлежат уши. Эти уши слышали, что Корбан Ксархос мертв.
— Невозможно.
— Видимо. Потому что он жив.
— Я устал от твоих игр, демон. Говори ясно.
— Конечно, инквизитор, но о чем именно? Есть так много уровней существования, и ты отлично знаешь об этом. Следуй за криками.
Чевак скорчил гримасу, когда голосовая труба затихла.
— Брат Торкуил, музыку, пожалуйста, — попросил он. Технодесантник положил вокс-диск с гимнами на проигрыватель, и ангар заполнился звуками призрачного хорала Конфедерации Света. Эти молитвы отгоняли тьму от имперских граждан за сотни лет до того, как Экклезиархия взяла веру человечества в свои ежовые рукавицы. На фоне хора кастратов раздались стоны и плач Маммошада.
— Больно, да? — рявкнул Чевак. — Ты мне все расскажешь, демон, это я тебе обещаю. Скажи, что слышал своим множеством ушей. Скажи, что узнал о местонахождении этого порожденного варпом чародея. Брат Торкуил, погромче, я хочу, чтобы наш гость в полной мере ощутил благочестие Конфедерации и ее еретического учения.
Клют почувствовал, как от грохочущих гимнов задрожали воздух и палуба под ногами. Вопли Маммошада раскололись на разные клекочущие голоса, каждый из которых отвечал на вопрос Чевака по-разному.
— Дельта Мириас.
— Пирр.
— Сфера Триггонавта.
— Предел Минервы.
— УВ6-26.
— Альфа Мириас.
— Шенгиз, Мицар-Синий или Надежда Браннигана в Архивных Мирах.
— Улей Хавок.
— Сожран утробным гигантом.
— Вегатра.
— Бета Мириас.
— Побежден Противоидущим Сердцем на Титубе Прайм.
Безумие продолжалось.
— Хватит! — приказал Чевак.
— Но ведь осталось много, — захихикала сущность, — гораздо больше…
— Что Корбан Ксархос хочет сделать, используя темные технологии Даэкропсикум? — прервал Чевак. Маммошад не ответил.
— Больная тема, да? — отметил Чевак с самодовольной усмешкой. — Да, лучше рассказывай, демон, иначе пытки, которым подвергли тебя темные Механикус, покажутся приятным воспоминанием.
— Я думаю, смертный слабак, что тебе нравится слушать истории о боли и страдании, ибо они заглушают память о том, как страдал ты сам. Я заживо вскрыт и вынужден существовать в жалком, болезненном состоянии. Забавно, что ты думаешь, будто твое убогое воображение способно напугать меня чем-то еще худшим.
Чевак снова начал орать на мерзостное создание, яростно жестикулируя, с лицом, искаженным от гнева и отчаяния. Клют подошел к Реликтору и встал рядом с ним.
— Он так сидит уже несколько дней, — поведал Торкуил. — Маммошад просто играет с ним, искажает его слова, тешит надеждой, но не дает ответов.
Пронзительный вопль наполнил ангар, заглушив гимны Конфедерации. Клют обернулся и увидел, что высший инквизитор швырнул в машину Торкуила горшком священной мази, так что теперь с деталей капал благодатный елей, и изрыгал в трубу благословения из открытого гримуара.
— Это мемовирус, — профессионально отметил Клют. Чевак корчился от злости. Лицо покраснело и блестело от пота. У него явно началась лихорадка, так как вирус беспрепятственно расползался по организму и преодолевал его защиту, которая обычно сдерживала болезнь в приемлемом состоянии. Высший инквизитор испытывал физическую потребность в информации, подобную голоду или примитивному желанию избавиться от боли или слабости.
— Он спрашивает одно и то же, снова и снова. Я знаю, что подобные вам натренированы в искусстве допроса, — спокойно заметил Реликтор, — но выглядит так, будто он ожидает, что демон будет ему лгать.
— Конечно, он будет лгать, — резко сказал Клют, которому не понравился критический настрой Торкуила. — Это же создание тьмы.
— Тогда зачем задавать ему одни и те же вопросы? — логично возразил космический десантник. — У него нет тела. Он не может устать. Чевак, как и Даэкропсикум до него, вводит зверя в вечную агонию. Он знает, что демон не ответит, и это дает ему повод мучить его дальше.