ДОНЬЯ ПРУЭЗ Что ты себе позволяешь? Нет, я его вовсе не люблю.
донья МУЗЫКА Вы жалеете о том времени, когда вы его еще не знали?
ДОНЬЯ ПРУЭЗ Теперь я живу для него.
донья МУЗЫКА Как вы можете, ведь ваше лицо навсегда запретно для него?
ДОНЬЯ ПРУЭЗ Но не мое страдание.
ДОНЬЯ МУЗЫКА Разве вы не хотите его счастья?
ДОНЬЯ ПРУЭЗ Я хочу, чтобы он тоже страдал.
ДОНЬЯ МУЗЫКА Он страдает.
ДОНЬЯ ПРУЭЗ Никогда достаточно.
ДОНЬЯ МУЗЫКА Если он позовет, вы не ответите ему?
ДОНЬЯ ПРУЭЗ Я не голос для него.
ДОНЬЯ МУЗЫКА Так кто же вы?
ДОНЬЯ ПРУЭЗ Я — меч, что пройдет его душу.
СЦЕНА XI
НЕГРИТЯНКА, ЗАТЕМ КИТАЕЦ
Недалеко от постоялого двора.
Край фантастических скал и белого песка.
Обнаженная Негритянка пляшет и кружится
при свете луны.
НЕГРИТЯНКА Слава мамочке красивой, что сделала меня такой черной и смазливой!
Это я, ночная рыбка, я верчуся, я волчок, я киплю, я котелок, в речку я сейчас ныряю, а холодная вода и бурлит, и закипает!
Резко поднимаясь на цыпочки.
Хи тебе, папа мама кодил, ха тебе, папа гипо потам!
Пока река поворачивается ко мне, пока лес поворачивается ко мне, пока все деревья вертятся, вертятся, вертятся, пока все корабли поворачиваются ко мне,
Из–за ямы, которую я выкопаю, из–за варева, которое приготовлю,
Из–за узла, который я завяжу в этой воде, что пенится и вздымается!
У меня есть водица, чтобы помыться, и масло, чтобы смазаться, и травка, чтобы растереться!
Я не черна, я словно следь смугла, я прыгаю, как свинка, я бьюсь, как рыбка, и кручусь, как катушка. Хут, хут, хут, я тут! Я тут!
Приди! Приди! Приди! Приди! Мой италийский друг!
Да! Да! Да! Канарчик желтенький всегда!
Я монетку положила в твой карман.
Все, что мешало тебе любить меня, я сгубила, растерла в песок с кровью свежезарезанной курицы!
Я буду вередиться, вередиться, вередиться, приди ко мне, ты не можешь от меня открутиться!
Входит Китаец. Все нити, что привязывают тебя ко мне, я накручиваю на себя как на катушку, ну, давай, приходи, я тебя подтаскиваю, я укорачиваю дорожку между нами, потому как кручусь как веретено, потому как верчусь, словно веревка на лебедке, что вырывает якорь между корней!
Хи! Хи! Хи! Хи! Ко мне! Ко мне! Ко мне! Ко мне! Падает в изнеможении прямо в объятия Китайца, который подхватывает ее сзади. Она смотрит на него, выкатив белки, затем, испустив крик, вскакивает, заворачиваясь в свои одежды.
КИТАЕЦ Безбородое создание, можешь натягивать на свою черную свиную кожу какой угодно покров, я все равно вижу тебя насквозь.
НЕГРИТЯНКА Хе!
КИТАЕЦ Я все равно вижу сердце, задыхающееся под твоей сиськой, что подобно темному клубку, испускающему зловредный луч!
НЕГРИТЯНКА Хи!
КИТАЕЦ Я вижу печенку, подобную наковальне, куда демоны слетаются ковать ложь, и над ней — твои легкие, подобные кузнечным мехам!
НЕГРИТЯНКА Хо!
КИТАЕЦ Я вижу внутренности, подобные клубку рептилий, откуда исходят зловонные и благовонные испарения!
НЕГРИТЯНКА И чего ты там еще видишь?
КИТАЕЦ Я вижу мои денежки, зажатые с обеих сторон позвоночника, как зерна в кукурузном початке.
И я тотчас же верну их себе!
Выхватывает нож.
НЕГРИТЯНКА (испуская пронзительный крик) Остановись, любовь моя! Если ты меня сейчас убьешь, я уже не смогу показать тебе дьявола!
КИТАЕЦ Ты мне уже это обещала, и именно таким образом выманила мои деньги.
НЕГРИТЯНКА И твой хозяин никогда больше не поднимет своих глаз на донью Пруэз.
КИТАЕЦ Нечистый аллигатор! Мускусное дитя грязи и жирный придонный червь!
Ладно, для этого разговора мы сойдемся попозже и потеснее, я тебе обещаю!
НЕГРИТЯНКА Донья Чудо здесь, в этой крепости, а дон Балтазар ее защищает, а дон Пелайо вернется завтра или послезавтра и увезет донью Пруэз в Африку, а дон Родриго ее больше не увидит, на, на тебе! Он ее больше не увидит, тра–ля–ля!
КИТАЕЦ Послушай–ка теперь! Сеньор Родриго был ранен и повержен на землю, когда со шпагой в руках пытался защитить Иакова от бандитов.
НЕГРИТЯНКА Какого Иакова?
КИТАЕЦ Святого Иакова из чистого серебра. Мы его перевезли сюда, (я имею в виду Родриго), в замок его матери, что всего в четырех лье от этого постоялого двора.