Та капля воды, что так жаждал получить богач из конца перстов Лазаря и что есть за все воздаяние во сто крат. Упование мое. Семя жизни будущей.
На экране в глубине сцены появляется вначале расплывчато, потом все более отчетливо голубеющее изображение земного шара. Но не сказала ли я только что, что держу эту водную каплю? Тогда как я сама заключена в ней.
Кто–то положил ее в мою руку, эту бесценную жемчужину, это основное звено, без которого распались бы четки небес.
И Земля говорит Лее Мария.
Как она мала между тысячами городов Иудиных .
Так мала, совсем крошечная. Так мала посреди лавины света.
Так мала, что ни один неопытный глаз не сумеет найти тебя, Вифлеем. И все–таки сын Божий не захотел иной матери, чтобы родиться в мир, и от нее произошло все остальное.
Земной шар начинает медленно вращаться, и теперь можно видеть лишь Океан.
Я жажду!
Я знаю, возлюбленный мой по ту сторону моря. Родриго!
Я знаю, мы пьем с тобой вместе из одной чаши. Она — общий горизонт нашего изгнания.
Это она появляется передо мной каждое утро, переливаясь в лучах восходящего Солнца,
И когда я опорожняю ее до дна, он, в свою очередь, получает ее от меня, уже в сумерках.
Земной шар снова начинает вращаться, и теперь по линии горизонта, на самом верхнем изгибе появляется извилистая линия Панамского перешейка, за которым начинают поблескивать воды другого океана.
Между двумя морями, на горизонте Запада,
Там, где совсем тонкий барьер между двумя частями Континента разделяет его посредине,
Именно там ты обосновался, ибо там находятся те Врата, что дано тебе было открыть свыше.
На глобусе опять только Океан.
Море! Свободное море!
Теперь за светящимся экраном появляется тень руки, которая покрывает все пространство.
Голос Родриго, доносящийся из–за экрана.
Пруэз!
ДОНЬЯ ПРУЭЗ Родриго! Это я! Я здесь! Я слышу! Я услышала!
Голос Родриго, еще тише, почти неразличимый.
Пруэз!
ДОНЬЯ ПРУЭЗ Зачем удерживать меня на этом уже наполовину не существующем пороге? Зачем не пропускать меня к вратам, тобою же самим открытым?
Как помешать тому, чтобы приняли меня за этим прорванным барьером! То не морские волны в пелене тумана, то неисчислимые полчища Господни приливом устремились мне навстречу!
Та граница, что воды двух морей разъединяет, которые и через преграду стремятся слиться вместе, ужели тебе она казалась непреодолимой?
Не более чем граница, что сердце женщины когда–то перед тобой воздвигло!
Позволь мне начать мое покаяние в лоне вечной радости! Позволь мне стать той последней каплей воды, что вернет ее твоему сердцу! Позволь мне отказаться от плоти моего тела, чтобы не было больше перегородок между мной и твоим желанием! Позволь моему лицу перестать существовать, чтобы глубже проникнуть в твое сердце!
Не удерживай больше на приоткрывшемся пороге наполовину не существующую женщину!
Она прислушивается.
Я больше ничего не слышу.
Земной шар на экране продолжает вращаться. На горизонте теперь различимы очертания Японских островов.
Что там вдали за острова, словно неподвижные облака, чья форма, местоположение, выемки и ущелья напоминают музыкальные инструменты, собранные в таинственное созвучие, одновременно стройное и разлаженное?
Я слышу бесконечное Море, что разбивается об эти вечные берега!
И возле столба на песчаном берегу я вижу поднимающуюся вверх каменную лестницу.
Облака, не спешащие рассеяться, завесу дождя,
Едва позволяющую время от времени различать чернильно–черный пояс гор, водопад между деревьями, тайник внутри темных лесов, на которых вдруг остановится обличительный луч солнца!
Факелу луны вторит отражение подземных огней, и барабан под соломенной крышей сливается с пронзительной флейтой.
Что означают эти облака цветов время от времени, в которых все исчезает? Невиданное золото ежегодного урожая, сбираемого прежде, чем выпадут снега?
И над горами и лесами поднимается, вглядываясь в море, большой Белый Ангел.
Остров Хонсю постепенно приходит в движение и принимает облик Стража в мрачных доспехах, наподобие тех, что можно увидеть в храме Нары.
АНГЕЛ ХРАНИТЕЛЬ Ты меня не узнаешь?
ДОНЬЯ ПРУЭЗ Я не знаю. Я вижу только едва различимые очертанья, как тень в тумане.