— Такими темпами я первая в могиле окажусь, мама, — резко произнес второй голос. — Это не я тебя, это ты меня доводишь! Да, да, ты! Ведешь себя, как шантажистка, и всё время требуешь! Пример тебе привести? Легко! На хрена тебе нужна была эта чёртова баня, мама? Вот на хрена? Она там пять лет валяется в результате! Кто её купил? Я! Кто с меня, матери-одиночки с годовалым ребенком на руках, денег требовал на эту баню? Не ты ли, мама? Чего молчишь? Я купила, как ты просила. Ты что сказала? Что оплатишь сборку. И где баня? А нет бани! За эти пять лет всё сгнило к чертям собачим, потому что у тебя, оказывается, денег не было, ты намеривалась их с меня стрясти, да вот не вышло, потому что у меня их тоже нет!
— Я хотела построить баню, чтобы ты же в ней и мылась! — рявкнула пожилая. — Ты, вместе с твоим китайским отродьем! Ну так ведь нет, не нашлось у мамочки денег, чтобы байстрючке мытье нормальное организовать! Пожалела денежек мамулечка, вот и ходит байстрючка грязнее грязи, вся замызганная!
— Так она вся в тебя удалась, — фыркнула молодая. — Ты тоже мыться не большая охотница. Ходишь, и воняешь, как бомжиха. «Я моюся», — издевательски сказала она. — Ага. Раз в неделю, в тазике, в своей это поганой конуре. Моется она, поглядите на неё!
— Ты как с матерью разговариваешь⁈ — рявкнула пожилая. — Ты что себе позволяешь? Я как бомжиха? Это китаец твой был вонючий, как бомж, и девка вся в него уродилась. Прям копия. И грязная, и узкоглазая! Нашла ты под кого лечь, доча, ох и нашла. Мстила матери, поди? Или о чём другом думала, когда ноги перед ним раздвигала?
— Закрой свой поганый рот! — взвизгнула молодая. — Как ты смеешь так говорить про свою же внучку⁈
— Внучку, от жопы ручку, — захихикала пожилая. — Если бы хоть пацана родила, так ведь нет, девку…
— Уж кто получился, — вдруг почти миролюбиво сказала молодая. — Простите-извините, не дошла ещё наука, чтобы под заказ детей рожать. А если б и дошла, мы бы в пацанах утонули, всем же наследники нужны, древних родов, не иначе. Вот тебя взять, мама. Кто ты такая, чтоб тебе пацан так сильно требовался? Продолжатель славного рода Гвоздевых? Ну, родила я внучку, и чего?
— Да того, что она и тебе самой не сильно-то нужна, — сварливо сказала пожилая. — То-то ты мне её с младенчества каждое лето на три месяца спихиваешь, и раз в две недели появляешься. Не заскучала по кровиночке своей узкоглазой?
— Я работаю, — ответила молодая.
— Ага, передним местом, — парировала пожилая. — Скинешь девку, и в Москву, хвостом крутить. Нового китайца-женатика не нашла ещё? Или им одиночки с прицепами не сильно нужны?
— Твою налево, мама, я же сказала, что я работаю! — взорвалась младшая.
— И в выходные? — пожилая захихикала. — До которого часа работаешь? До закрытия клуба? Или пока такси ездят? И как же я вырастила на свою голову такую шалашовку китайскую? — с горечью спросила она. — Где упустила? Что не так сказала? Всё ведь у тебя было, у твари, мать старалась, кожу с себя была готова снять, лишь бы доченьке лучшую одежду выправить, учиться пристроить, кружки оплатить, секции…
— Чего ты оплачивала? Секцию волейбола при школе, которая бесплатная была, или рисование в ДК, которое в месяц пятьдесят копеек стоило? — младшая расхохоталась. — Ври, да не завирайся, мама. Прямо ты вся переломалась и перетрудилась со мной, как же!
— Вот, что и требовалось доказать, — с торжеством в голосе сказала пожилая. — Вот так ты и доводишь мать, мерзавка! Как хочешь, а я в Москву поеду сейчас, хоть пару дней отдохну от тебя, чтобы это всё не слышать!..
— А я тоже в Москву поеду, — парировала молодая. — Вот соберусь сейчас, и поеду. Что я тут забыла, вообще не знаю. Кабачки твои сраные, или петрушку сорта «крысиный хвостик»? Пропусти, я иду собираться!
— Ой, иди, нашлась цаца, — огрызнулась пожилая. — Иди, иди, и чтобы духу твоего здесь не было!
— И не будет, — заверила молодая. — Вот только как у тебя деньги кончатся опять, дух мой тут снова появится.
— Это кто тебе сказал? Голос с неба, или ещё кто? — ехидно спросила пожилая.
— Это моя жопа так чует, — отбила молодая. — А она обычно не ошибается…
Голоса смолкли. Ит и Скрипач всё ещё стояли, прислушиваясь, но голосов больше не было — никаких. Ни на соседнем участке, ни в самой локации. Снова наступила та самая давящая тишина, которая была тут во время прошлых входов, вот только кошки они пока что не видели — впрочем, сейчас им уж точно было не до кошки.
— Они поссорились, — резюмировал очевидное Скрипач, когда стало понятно, что продолжения не будет. — И, судя по всему, это было обычным делом.