— Ну да, — согласился Скрипач.
— Это не так, — улыбнулся Эрл. — Я знаю нашего демиурга. Это не Вар, поверьте. Орден мистиков находится в контакте с местным демиургом тысячи лет, и с Варом из книжки наш демиург имеет очень мало общего. Даже, скорее, вообще ничего общего эти два демиурга не имеют. Вы не мистики, мне будет сложно объяснить вам, в чём заключаются отличия, поэтому лучше поверьте мне на слово, — попросил он. — Просто если я начну объяснять, я опасаюсь, что лекция может затянуться надолго.
— Хорошо, допустим, мы вам верим, — кивнул Ит. — Если подвести итог, то получается следующее. Книга не имеет отношения к тому, что происходит здесь, я правильно понимаю?
— На мой взгляд, не имеет, — кивнул Эрл. — Я не могу утверждать ничего со стопроцентной уверенностью, но мне кажется, что нет.
— Вы оставили себе лазейку, — усмехнулся Скрипач. — Очень удобную лазейку. «На мой взгляд». То есть если вы окажетесь неправы, вы всегда сумеете оправдаться.
— И что в этом плохого? — Эрл повернулся к нему. — По-моему, это резонно. Если говорит начистоту, то в данной ситуации это действительно мой, и только мой взгляд, субъективное мнение, и не более того. И… знаете, после сегодняшнего разговора я бы снова хотел взять таймаут и ещё подумать. Мы расходимся во мнениях по данному вопросу, и мне снова нужно будет взвесить все «за» и «против». Не исключено, что я пересмотрю свою позицию. Как знать. Думаю, на сегодня это всё.
— А ведь он прав, — тихо сказал Ит, глядя вслед уезжающей машине мистика. — Он чертовски прав, рыжий. Демиург не один. Их двое. Вар, или копия Вара, и местный. Он прав, а мы — два идиота, которые об этом не догадались, хотя могли бы.
— Вопрос, кто из двоих делает то, что мы видели, — вздохнул Скрипач. — Может, и не Вар. Может, местный.
— Или оба, — пожал плечами Ит. — Один засбоил, и зацепил второго, который в результате слетел с катушек и творит дичь.
— У меня резонный вопрос, как именно он её творит, — Скрипач задумался. — Слушай, в письме Эрл написал, что они не причастны. Тебе не показалось, что он немного поторопился с этим заявлением?
— Показалось, — кивнул Ит. — Ещё как показалось. Мы не спрашивали его о причастности, а он сразу пошел в атаку, и открестился от незаданного вопроса. Ладно, пока что держим это в уме, и при следующей встрече постараемся получить от него ответ.
— Угу, именно что постараемся, — согласился Скрипач. — Сто против одного, что среды, из которых сделали Таисси, были взяты в ордене. А ещё он знает, кто оплачивал работу сэртос, и кто вывозил настоящего ребенка. Непричастны они, как же. Так мы и поверили.
— Вот и я о том же самом, — Ит тяжело вздохнул. — Ну что, пошли к Элин? Надеюсь, в этот раз она не будет молчать, и мы услышим от неё, наконец, хоть что-нибудь.
Элин они застали рядом с клумбой, которую она пропалывала — почему-то она не использовала средства от сорняков, а предпочитала убирать их исключительно вручную. Элин сидела на маленькой скамеечке, и складывала сорняки в прозрачный контейнер, который стоял рядом с нею.
— Добрый день, — поздоровалась она, увидев Ита и Скрипач. — Работать сегодня не пойдем, всё равно там пока что нечего делать.
— Элин, мы пришли из-за книги, — напомнил Ит. — Вы обещали с нами обсудить то, что прочитали, ещё несколько дней назад, и, если возможно…
— Хорошо, — с неохотой ответила Элин, поднимаясь на ноги. — Честно говоря, в данный момент у меня нет настроения, но, если вы настаиваете, видимо, придется.
— Мы можем уйти, — тут же ответил Скрипач. — Просто поймите нас правильно. То, что написано в этой книге, важно для нас, и нам бы очень хотелось услышать ваше мнение. Именно из-за вашей веры, Элин.
— Вы уже говорили об этом, — кивнула женщина. — Ладно, что ж. Просто вы тоже поймите меня правильно. Есть темы, которые мне тяжело обсуждать, и эта, боюсь, одна из них.
— Тяжело? — удивился Ит. — Подождите. То, что вы прочли, было для вас тяжело, или выводы, которые вы сделали?..
— И то, и другое, — ответила Элин. — Давайте, в таком случае, начнём сначала. Скажите, как вы считаете, люди, которые действуют в этой книге, живы, или нет?
Ит и Скрипач переглянулись.
— Ну, это как посмотреть, — осторожно начал Скрипач. — В начале книги Аполлинария определенно была жива, и от кого-то убегала. А в конце она вроде бы погибла, выпав из окна. Значит, на протяжении текста она… жива? Хм, про это я не думал. Ит, как считаешь?
— Теперь никак, — ответил Ит. — Раньше я считал, что они мертвы. Сейчас я уже в этом не уверен.
— Они живы, — твердо произнесла Элин. — Все эти люди, равно как их производные, живы. Потому что только нечто живое может испытывать радость, брезгливость, страх, умиление, гнев. В этом тексте живы все без исключения.