— Девушки, с которыми мы общались, и частью которых ты, по сути, являешься, находились в локациях, в которых прибывали на момент физической смерти, — тихо сказал Ит. — То есть это был самый эмоционально насыщенный и самый страшный эпизод в их жизни. Страшнее этого для них не существовало вообще ничего. Поэтому мы и видели то, что пугало их даже в посмертии. Горящий трейлер, гостиничный номер, кабина санитарной машины, фальшивый дом. Но дачный участок… Дана, что там случилось? Почему именно это место?
— Я не помню, — Дана отвела взгляд. — Дача? Ну да, у бабушки была дача, и я туда ездила вместе с ней и с мамой всё детство и юность. Расскажите, что там было такое, что вы видели?
Скрипач принялся рассказывать, Дана кивала в такт его словам. Когда Скрипач закончил, Дана помолчала с полминуты, а затем произнесла:
— Да, всё верно. Так и есть. Это действительно наша дача. Мамина. Ну как, мамина. Изначально она была бабушкина, мы там бывали втроем, потом бабушки не стало, и мы ездили туда вдвоем, мама и я, потом… я же говорила, кажется, что поссорилась с мамой, и она стала бывать там уже одна, я приезжала раза три-четыре за всё лето, привозила продукты, и на этом всё.
— Ты не любила это место? — спросил Ит.
— Не-а, — Дана покачала головой. — Не любила. Мне там было неуютно и тоскливо. И грустно. А маме нравилось, она там жила с мая по октябрь каждый год. Думаю, после того, как я пропала, и она забыла обо мне, она продолжала там бывать, — Дана пожала плечами. — Если честно, я сама не понимаю, почему получилась дача. Там же ничего не случалось никогда. Разве что мелочи какие-то были.
— Точно мелочи? — Ит нахмурился. — Может быть, попросим корабль прочитать все твои воспоминания об этом месте, и что-то поймем?
— Не хочу, — Дана поморщилась. — Корабль, конечно, хороший, но я совершенно не хочу, чтобы он копался у меня в голове.
— Но это может быть важно, — возразил Скрипач.
— Даже если и так, — Дана, кажется, начала сердиться. — Рыжий, вот если бы тебе предложили покопаться в твоей голове, тебя бы это обрадовало?
— Нет, конечно, но если бы это было нужно для дела, я бы согласился, — ответил Скрипач. — Больше скажу, я делал это много раз. Ит тоже. Если там действительно было что-то важное, про дачу необходимо узнать подробности, ведь в этом месте ты получила какое-то сильное эмоциональное потрясение. Настолько сильное, что оно стало для тебя… фактически смертельным. Ладно, хорошо, если не хочешь корабль — не будет корабля, но ты тогда сама хотя бы попытайся вспомнить, что там могло произойти такое. Попробуешь?
— Попробую, — вздохнула Дана. — А расскажите, что там ещё было? Может быть, это поможет вспомнить. Вы сказали, что были грядки, да?
— Были, — кивнул Скрипач. — С луком и укропом. И с кабачками. А что?
— Просто пытаюсь вспомнить, что и когда там сажали, — объяснила Дана. — Кабачки? Хм. Мама, кажется, сажала их только при бабушке, потом перестала… или нет? Лук? Мама не сажала лук, не умела. Это точно. Компостная куча… она вообще всегда там была. Чёрт, ничего не получается. Слишком большой временной разброс.
Лийга, которая пока что в разговор не вмешивалась, потому что читала что-то с визуала, висящего в приватном режиме перед ней, подняла голову, и произнесла:
— Это детство. Странно, что вы не поняли.
— Детство? — Скрипач повернулся к ней. — Почему ты так решила?
— Размеры дома, — уверенно ответила Лийга. — Я видела локацию из Сети, точнее, из имитации участка Сети. Вы сказали, что дом большой?
— Да, — кивнул Ит. — Верно, так и есть.
— Он не большой, — покачала головой Лийга. — Он обычный, даже маленький. Но вот ребенку, который и сам маленький, небольшие объекты вполне могут казаться большими. Именно поэтому вы и видели дом большим. Это было представление Даны о доме, причем представление не той Даны, которую мы знаем, а Даны, с которой в этом доме или рядом с ним что-то случилось. И ещё момент.
— Выкладывай, — потребовал Ит.
— Просить корабль найти воспоминание бесполезно, — ответила Лийга.
— Почему? — не понял Скрипач.
— Оно в блоке, именно поэтому Дана и говорит, что не ничего не помнит. Она и не может вспомнить, ведь она сама это воспоминание заблокировала, как травмирующее. Да, корабль может сломать блок, но при этом он неминуемо повредит фрагмент памяти. Вы же понимаете, как это работает. Он вытащит подсознательные образы в сознательную область — и что?
— Правда, и что? — спросил с интересом Скрипач.
— И они тут же будут осмысленны, и потеряют ценность. Тут важно не само воспоминание, а то, что оно способно породить. В частности ту картину, которую вы сегодня увидели, — объяснила Лийга. — Всё понятно?
— В принципе, да, — кивнул Ит. — Лий, давай ещё раз, и серьезно. Ты думаешь, что у нас может что-то получиться?
— Может, — кивнула Лийга. — У нас может что-то получиться. И я приложу все усилия для того, чтобы это что-то действительно получилось.
— Можно, в таком случае, вопрос? — Скрипач повернулся к Лийге. — Лий, а куда мы попадем, если всё получится? Про это ты думала, или нет?
Лийга усмехнулась.
— Разумеется, думала, — ответила она. — От вас мне удалось получить десяток слепков Сети, которые были вам известны, и более ли менее вами изучены, и, если нам повезет, вы окажетесь в одном из них.
— Где конкретно? Что это за слепки? — спросил Скрипач с тревогой. — И когда ты успела?..
— Ну, времени, чтобы успеть, у меня было предостаточно, — Лийга вздохнула. — Странно, что вы не заметили. Что за слепки? Несколько Зеркал, которые вы называете Сонмом, один мир приписки Сэфес, Орин, мир, в котором вы долго жили, Окист, мир с океанами, Тингл, и мир Санкт-Рены, по всей видимости это тот, в котором вы встречались с Её Величеством. Если система сумеет сработать, вы попадете в один из этих миров.
— Почему ты говоришь об этом только сейчас? — спросил Ит.
— Потому что мне так захотелось, — Лийга хмыкнула. — Ну признайся, вы ведь оба по сей день не верите в успех, потому что не уверенны в том, что у нас есть проработанный план, верно?
— Так и есть, — кивнул Ит. — Но почему?..
— Да потому что вы, если бы я дала вам разобраться, могли бы пойти на попятный, придумать отговорки, ну или что-то в этом роде, я не знаю, — спокойно ответила Лийга. — Ит, вы боитесь. Признай очевидное. Вы боитесь, и могли спасовать в последний момент.
— То есть ты уверенна в этом плане? — спросил Ит.
— Нет, — Лийга улыбнулась. — Стопроцентно я ни в чём не уверенна. Тебя устраивает такой ответ?
— Да, ведь другого не будет, — Ит опустил голову. — Зря ты так. Ты ведь отлично знаешь, насколько сильно я ненавижу ложь.
— А это не ложь, — ответила Лийга уже без иронии в голосе. — Это просто страховка.
— Ладно, — сдался Ит. — Убедила. На самом деле отчасти ты права. После этой книжки мы все чувствуем себя… несколько неуверенно.
— Только не я, — твердо произнесла Лийга. — Хорошо, этот вопрос мы закрыли. Дана, слушай, а что на счет кошки? — спросила она. — Откуда там твоя кошка, которая была на Берегу?
Дана задумалась, нахмурилась.
— Не знаю, мне самой это странно, — сказала она. — Если честно… ребята, я вообще не помню, что происходило в то время, пока существовала локация. Совсем. Вот я легла в ложемент, и вот я из него встала. Что происходило, пока я была внутри — увы, — она развела руками. На лице её сейчас появилось выражение растерянности и беспомощности. — Дача, участок, кошка… я думала, что всё это будет несколько иначе.
— А что вы обе предполагали, когда продумывали это всё? — спросил Скрипач.
— Ну, я думала, что создам локацию, встречу вас там, и мы вместе найдем точку сопряжения, — призналась Дана. Лийга покивала. — Точка могла быть чем угодно. Лий, ты говорила, что это может быть или место, или какой-то предмет, верно?