- Он знал что-нибудь о судьбе его бывшей жены? - быстро спросил Харвуд.
- Нет, ничего не знал. - Генрих Шольц поднял на разведчика свои детски чистые, голубые глаза наивного человека.
Из дальнейшего его сообщения стало известно, что особенно Можайцев переменился с прошлой осени, после того как из пансионата близ Вашингтона был похищен его ребенок, мальчик, которого он очень любил и когда-то не отдал жене.
Прайс отрывисто спросил:
- Он не имел денег, чтобы выкупить ребенка?
Шольц деликатно заметил:
- Ребенок Можайцева исчез бесследно... Выкупа никто не потребовал.
Прайс удивленно поднял брови.
- Я ничего об этом не знал, - пробормотал он и посмотрел на Годдарта. - Вы должны были сообщить мне.
Годдарт промолчал. Харвуд сделал вид, что он не слышал того, о чем только что рассказал немец.
Шольц выразил беспокойство по поводу того, что теперь, после непонятного исчезновения главного конструктора, Прайс может задержать его отъезд в отпуск, а он, Шольц, устал, хотел бы побывать у родных на Рейне, жениться на девушке, что снится ему по ночам, и затем, уже с молодой супругой, вернуться в Брайт-ривер. Харвуд прервал инженера.
- Я уверен, что Можайцев заблудился в горах, скоро мы его найдем, сказал он спокойным тоном. - И вам нет никакой необходимости терять время из-за нелепого происшествия с вашим начальником.
Прайс проворчал:
- Постарайтесь не задерживаться там... Я приготовлю свадебный подарок для вашей жены, герр Шольц.
Поблагодарив, немец ушел. Как-то странно усмехнувшись, Харвуд сказал:
- Герр Шольц завтра выедет в Западную Германию, чтобы узами брака соединиться с той, которую ему присмотрели родственники.
Прайс сердито заметил:
- Этот парень забыл наше условие - не переписываться с родственниками. Надеюсь, в его письмах ничего не было о работе? - И он вопросительно посмотрел на разведчика.
Харвуд ответил:
- Единственным человеком, которому Шольц как-то послал письмо, является некий Бодо Крюгер. В письме Шольц называл его дядей.
- Что вы узнали об этом человеке? - спросил Прайс с тревогой.
- Крюгер такой же дядя Шольцу, как мне дедушка. - Харвуд принялся не спеша выколачивать из трубки пепел.
Прайс задумался. Потом обернулся к Гейму:
- Готовьтесь к перелету через океан... Что-нибудь через недельку. Вы доставите мне оттуда инженера Можайцева, его поймает Годдарт. - Прайс вопросительно взглянул на Харвуда, тот кивнул.
- Слушаюсь, сэр. - Гейм пытался понять, зачем он должен лететь в Европу, если Можайцев находится в Канаде как только что сказал Харвуд. Гейм старался уяснить себе, почему при Шольце Харвуд говорил об исчезновении Можайцева совсем иное, чем перед его появлением в кабинете. И почему Харвуд и Годдарт так странно держали себя, когда зашла речь о похищении ребенка у русского инженера? И куда же в самом деле исчез инженер Можайцев?
Прайс поднялся с места.
- Годдарт, этого русского вы доставите мне живым или мертвым, - резко и зло произнес он. - Если Можайцев удерет в Россию, вы заплатите за это своей головой. - И он направился к выходу.
Аллен Харвуд предпочитал иметь свидания с Прайсом на уединенной вилле "короля урана", расположенной на берегу реки Гудзон. Тут, в Прайсхилле, можно было не особенно опасаться нежелательных встреч с пронырливыми репортерами.
После инцидента на заводе в Брайт-ривер прошло три недели. Все это время Гейм со дня на день ждал приказа принять на борт самолета Годдарта и вылететь в Европу, но приказа не поступало. Это могло означать, по-видимому, лишь одно - Харвуду не удалось пока напасть на след инженера Можайцева. Гейм и Финчли много думали об этом русском. Летчики давно поняли, что Прайс - человек страшный, что дела, которыми занимаются в его лабораториях, направлены на создание орудий массового уничтожения. С помощью все более совершенных средств ведения войны Прайс надеялся диктовать свою волю всему миру. В его замыслы Гейм и Финчли давно проникли. Симпатии летчиков были на стороне инженера Можайцева, таинственно исчезнувшего с завода. Не важно - как, при каких обстоятельствах, с чьей помощью сбежал он из Брайт-ривер, главное - он не захотел отдать Прайсу свое изобретение. Вот почему каждый прошедший день вселял в них надежду на то, что Центральное разведывательное управление не сумело напасть на след Можайцева. И вот - увы! - Харвуд прилетел в Прайсхилл.
Гейм, встречавший разведчика на аэродроме, пытливо всматривался в его лицо. Харвуд, видимо, заметил это, но объяснил по-своему.
- Готовьте самолет, капитан, - сказал он с довольным видом. - Завтра утром вы с Годдартом отправитесь в Европу.
- Куда именно, сэр?
- В Норвегию. К утру Годдарт будет здесь.
Харвуд уединился с Прайсом, а летчики отправились в ангар, невеселые, встревоженные. Кроме них, в ангаре никого не было. Разговор начал Боб Финчли - ему не терпелось проникнуть в тайну изобретения инженера Можайцева, которому придавали столь большое значение и старик Прайс и разведка.
- Понять не могу - в чем тут дело? - ворчал он. - Неужели Можайцев работал над проектом космического корабля? Может, Прайс оттого и бесится?
- Вряд ли... - Гейм с сомнением покачал головой. - Оборудование, которое я видел в Брайт-ривер, рассчитано на что-то иное.
- Но ты ведь читал заметку в "Нью-Йорк таймсе" об интересе Прайса к межпланетным полетам?
Гейм недоверчиво заметил:
- Все это камуфляж...
Пока летчики переживали из-за неизвестного им инженера, Аллен Харвуд беседовал с Прайсом.
Глава концерна "Интернешнл уран" неподвижно сидел в кресле, устремив на собеседника тяжелый взгляд. Прайса мало утешило сообщение Харвуда о том, что Можайцев выслежен. Пока инженер не в его руках - радоваться рано.
Харвуд напомнил Прайсу об обещании рассказать ему кое-что о деталях, имеющих отношение к бегству Можайцева из Брайт-ривер.
Прайс заметил:
- Я никогда не лез в ваши секреты, Аллен, но должен признаться, во всей этой истории кое-чего не понимаю... Итак, о деталях. Что же вы тогда нашли в Брайт-ривер?
- Портативную рацию в спальне Можайцева.
Против обыкновения, Прайс оставался спокойным.
- Еще что? - спросил он.
- Нам удалось обнаружить место приземления неизвестного самолета в одной из горных долин, на расстоянии примерно двенадцати миль от завода.
- Ваших людей надо судить! - яростно вскричал Прайс. - Я поручил им глаз не спускать с инженера Можайцева, а он, оказывается, спокойно договаривался с кем-то по радио и наконец сбежал! Я уверен: во всей этой затее с побегом у Можайцева был сообщник... Кто он?
- Генрих Шольц, больше некому.
Некоторое время Прайс молчал. Затем, немного успокоившись, сказал:
- Я, кажется, понимаю ход ваших мыслей, Аллен... Значит, это дело рук Шольца.
- По-моему, Шольц тут лишь исполнитель, - заметил Харвуд.
- Стало быть, русским удалось проникнуть в мои замыслы и установить контакт с Можайцевым...
Харвуд пожал плечами.
- Кто стоит за Шольцем, я еще должен выяснить.
После короткого размышления Прайс снова заговорил:
- Теперь я не сомневаюсь - Можайцев сам сжег документы, чертежи, предварительно сделав с них фотоснимки, не мог же он захватить с собой груду бумаг. - Прайс нервно забегал по кабинету. - Эти документы при любых обстоятельствах должны быть у меня. Вы, Аллен, плохо знаете, что такое установки инженера Можайцева.
Харвуд молчал.
- Тот, у кого будут установки Можайцева, - продолжал Прайс, - окажется хозяином неба.
Харвуд с интересом спросил:
- А советские искусственные спутники Земли, а ракеты с людьми, которые большевики запускают в космос, а полеты на Луну, научные исследования?
- О, русским будет не до того! Изобретение Можайцева позволит мне уничтожить все, что бы Советы ни попытались послать за пределы земной атмосферы. - После короткой паузы старик глухо сказал: - Но ни Можайцева, ни его материалов у меня нет, и удастся ли вам, Аллен, схватить этого негодяя, - неизвестно.