— Решил дезертировать, значит.
— Но без тебя он не будет даже пытаться. Атомный, он так боится потерять тебя.
Так и есть: комендант не мыслил возвращения без своего главного трофея. Суля мне модные платья и сладости, Хизель на самом деле покупал Ранди. Я должна была продать его за эфемерные надежды на новый дом, уют и сытость. А потом, по прибытии в Ирд-Ам, Хизель обменял бы нас на собственное помилование.
— И какова моя цена?
— Выпечка его матери, розы его любвеобильной сестры и дружба его племянницы. — Я проложила куклу на запылённую прикроватную тумбу. Похоже, с некоторых пор служанки сюда заходили крайне редко, и дело тут не в их лени или нехватке времени. — Мир, дом, вкусная еда, детство…
— И ты передумала? — мрачно спросил Ранди, словно боясь, что показушная забота коменданта могла сбить меня с толку.
— Похоже, что я жажду его благосклонности? Любви? — Я глядела на запертую дверь с полуулыбкой. — Думаешь, мне нужен он, его мать или сестра? Мне плевать на них. Мне никто не нужен. Мне уже никто не нужен, кроме тебя.
Ранди повторил мои слова, как молитву, нависая надо мной.
— Пока мы вместе, мы бессмертны.
И в связи с последними событиями, это звучит более чем правдоподобно. Я выжила. Снова.
— Ты не умрёшь, Пэм, потому что я никогда не допущу этого, — прошептал он, наклоняясь так, что мы соприкоснулись лбами. — Я не умру, потому что не посмею бросить тебя. Иногда я думаю над тем, почему…
— …мы, созданные друг для друга, так непохожи?
— Почему я — "неприкасаемый", а ты — "дваждырождённая"?
— Почему мы родились от разных родителей?
— Меня не понимала родная мать, тогда как ты, казалось, ещё до рождения…
— …мы должны быть хотя бы родственниками…
— …братом и сестрой…
— …близнецами…
— …одним целым. И иногда, глядя на тебя, мне безумно хочется… — Ранди положил голову мне на плечо, и я к собственному ужасу поняла, что на этот раз не могу закончить его мысль. Казалось, я знала его от и до, но теперь не имела не малейшего понятия, чего он хочет. О чём ещё он может мечтать? — Но я этого никогда не сделаю… Я понимаю, что это неправильно.
Неправильно? Неужели для нас — малолетних убийц, мусора под ногами худших из людей — "чёрных" — ещё может что-то значить это слово? Пред чем мы отступаем? Что для нас навсегда останется под запретом?
— Скажи, Ранди. Скажи.
Он резко отстранился, распахнув глаза. Ещё секунду назад Ранди казался измученным и слабым. Одна единственная мысль изводила его, утяжеляла дыхание, сбивала ритм сердца. Что-то похожее на злость, но совершенно ей противоположное
— Я… не могу думать об этом, — пробормотал он, сползая с кровати. — Смотря на тебя, лежащую здесь, я вспоминаю этого надменного, заносчивого ублюдка. Этого грёбаного предателя. Мне нужно знать, что он делал тут. С тобой, в частности.
— Ничего. Он даже не поздоровался.
— Мне этого недостаточно.
Мы испытывали терпение друг друга упрямым молчанием и пристальным взглядом. Мы опять закрылись друг от друга. А потом в дверь робко постучали, и женский голос оповестил меня о том, что ванна, обещанная мне комендантом, готова.
Стараниями неизвестного солдата (мир праху его) я разучилась ходить. Смешно сказать, но я едва справлялась с движениями, которые в совершенстве освоили годовалые дети. Будь прокляты эти подробности, но я даже не могла самостоятельно добраться до туалета. Поэтому, когда дело дошло до водных процедур, мне понадобилась посторонняя помощь.
Не думаю, что с некоторых пор нянчиться со мной стало для Ранди в тягость, но кое-что всё-таки изменилось: он краснел, прятал глаза и косился на дверь, когда дело доходило до помощи личного характера. Он раздевал меня, стараясь не касаться кожи.
"Что это?" — гадала я, глядя на него сверху, пока он возился с моими брюками. Страх причинить боль? Отвращение? Смущение?
В самом деле, Ранди, природа жестока. Она ищет гармонию в противоположностях, поэтому и дала нам два разных тела.
Оказавшись в ванне, я опустилась в воду по шею. Мама… я помню, она не вылезала из этой комнаты часами, блаженствуя после очередных изматывающих гастролей.
— Я буду за дверью, — сказал Ранди, укладывая одежду на комод. — Позови меня, когда закончишь…
Заботится о моём личном пространстве? Очень своевременно и уместно.