Появление Гектора Голдфри не позволило мне посвятить Ранди в тонкости моего плана. Расчищая в толпе путь для своего хозяина, в круг вошёл сначала Пресвятой, потом из-за его спины вышел майор, постаревший лет на десять в считанные месяцы.
— Сукины дети, — прорычал он. Его быстрые, внимательные глаза оценили ситуацию: сбитые в кровь руки Ранди, помятое лицо Рика, меня, сидящую рядом с уложенным на лопатки "псом". — Какого ляда вы тут устроили? Думаете, у вас есть время на разборки друг с другом?
— Никак нет, командир! — выпалила я, вытягиваясь в струну. — Загнанному стало плохо, и я оказал ему помощь.
— Помощь, Палмер, твою мать. — Комбат сплюнул под ноги. — Такая "помощь" и тебе не помешает.
Под пристальным взглядом Ранди Пресвятой дотронулся до висевшей у него на поясе плети. Собственно, из всех контроллеров он не порол только меня, отчего наверняка считал коллекцию неполной. Но приказ ещё не был озвучен, поэтому я несмело добавила:
— Загнанному необходимо в госпиталь, господин майор.
— В госпиталь? — повторил Голдфри, глядя на пытающегося подняться Рика. Если брать во внимание выражение лица майора, он тоже не желал видеть в рядах своего любимого батальона что-то настолько жалкое. — Вы, недоноски, выбрали подходящее время, ничего не скажешь.
— Один калека погоды не сделает. Пусть наши в тылу его подлатают, если же дело безнадёжное — пустят под нож. Всяко лучше, чем если он попадёт в плен. Ладно ещё выболтает что, а вдруг переметнётся? Он ведь контроллера потерял, от него теперь можно чего угодно ожидать.
— Похоже, что я нуждаюсь в твоих советах, Палмер?
— Никак нет.
— Старшая медсестра сказала, что в госпиталь ему не нужно. Пара царапин, небольшая контузия. Завтра будет, как новенький.
Словно споря с вердиктом медсестры и майора, Загнанный ворочался с бока на бок, пытаясь найти самую удобную позицию для принятия вертикального положения. Но не мог справиться и с этим.
— При всём уважении, господин майор, но если мнение старшей медсестры компетентнее моего, почему именно меня вы назначили санинструктором?
— Я… убью тебя… — прохрипел Рик и пополз к нам на животе, помогая себе локтями. — Не смотри на меня свысока… Иди сюда…
— Галлюцинации. Обычное дело после контузии, — объяснила я майору. — Думаю, доверять ему оружие в таком состоянии…
— Думать, Палмер, буду я, а ты… — Он незаметно оглядел обступивших нас солдат, прежде чем закончить: — отправь его с первой же машиной в тыл.
— Слушаюсь.
Потеря столь эффективной и практически неуязвимой боевой единицы в конец испортила майору вечер. Вкупе с недавним самоубийственным приказом, поступившим из главного штаба, и большими человеческими потерями, которые из боя в бой терпело его подразделение, это досадное недоразумение, приключившееся с Загнанным, было уж совсем некстати. Наш корабль, в самом деле, тонул, и Голдфри, как капитан, понимал это лучше остальных. Мои советы и рекомендации бесили его, потому что по сути были зонтиком для человека, которого настиг всемирный потоп, хотя тут не помешал бы ковчег.
Прописать же мне плетей он отказался лишь потому, что не хотел потерять ещё и Атомного.
— Какое изящное спасение жизни, — Ранди дёрнул Загнанного наверх. — Но вряд ли он оценит. Оказавшись на скамейке запасных, он только и будет думать, как бы свести счёты с жизнью.
Бедняга Рик сопротивлялся изо всех сил, но на этот раз их не хватало даже на то, чтобы дотянуться до меня.
— Он не такой слабак, каким кажется, — ответила я, слыша в ответ скептическое "да ну?". — Загнанный, ты же не станешь повторять ошибку своего контроллера? Это не потому, что я считаю Николь плохим примером для подражания…
— Заткнись! Не смей произносить… её имя!
Боже, неужели у него это настолько серьёзно? И дело тут не только в привязанности к ней, как к контроллеру. Трудно представить, какие муки должен испытывать парень, влюбившийся в падшую женщину без памяти, при том что та совершенно не считалась с его чувствами. Поэтому, как я и сказала, Рик не был таким уж слабаком, каким слыл в небольшой и не слишком дружной компании "козырей".
Я подала Ранди знак идти следом.
— Едва ли тебя это утешит, Рик, но мне на ум пришли слова, которые любил повторять Джесс Эсно. Мужайся, худшее впереди.
— Забавный он был ублюдок, — согласился Атомный, закинув Рика на плечо. — Хотя и странно, что прося его не брать пример со шлюхи, ты цитируешь наркомана.
Наркоман, шлюха… Знать бы, как будут поминать меня, доведись мне умереть, к примеру, через неделю.
Николь не дожила до окончания войны всего три месяца. А до уничтожения нашего батальона всего… да, всего неделю.
40 глава
Так случилась Третья Трагедия Всей Моей Жизни. В один ряд с изнасилованием моей матери и предательством Дагера встало разгромное поражение нашего батальона. Именно в тот день, а не три месяца спустя, для меня закончилась война. И, как я думала, жизнь. Страшнее не придумаешь, когда тебе всего семнадцать, а ты веришь, что твоя жизнь закончена.
В тот раз никто не бежал, все погибли в бою: офицеры, солдаты, медсёстры. Я бы не смогла уйти, даже если бы захотела: меня парализовало. Такое случалось время от времени из-за травмы позвоночника, но ещё никогда оцепенение не длилось так долго. Мысль о том, что я больше не смогу ходить не пугала меня только потому, что мёртвым это тоже не свойственно, а значит, я ничего не теряю. В то же время, я думала, что если мы с Ранди переживём этот день, то уже больше ничто не сможет нас убить. Мы станем по-настоящему бессмертны.
Это было похоже на откровение.
Лёжа там, я могла смотреть только в выцветшее небо. На лицо падала земля, царил невероятный шум, но это больше не сбивало с мысли, превратилось в фон. Моё спокойствие делало меня похожей на мертвеца, поэтому Ранди выглядел таким перепуганным, когда навис надо мной.
— Я в порядке. В порядке, — прошептала я. — Только вот спина… — Он хотел поднять меня, но я решительно отрезала: — Больше никаких отступлений. Либо победа, либо смерть, ты слышал приказ. Нас не казнят свои, лучше уж так сдохнуть. Прости… я знаю… — Почему-то именно в тот совсем не подходящий момент, я поняла, как много осталось между нами невысказанного. — Это не твоя вина. И война не твоя. Это ведь я тебя заставила… — Он что-то яростно повторял, словно о чём-то умоляя. — Если бы всё сложилось иначе… Если бы сложилось правильно, ты был бы сейчас там, на стороне победителей. А теперь мы не только не отомстили, но и погибли сами. Мы ведь проиграли, Ранди. Мы, в самом деле…
Я задумалась над тем, что и Митч, и комендант Хизель чувствовали себя так же перед смертью.
— Нет! Ещё нет! — Я не расслышала, а прочитала по губам.
— Неужели победят предатели и насильники? Комиссар, майор Эмлер, те подонки?
Лучшего стимула, чем эти путанные речи и мой разбитый вид, для Ранди не придумать, но я схватила его на руку, не отпуская от себя. Это были наши последние минуты.
— Пожалуйста… Я так жалею сейчас… Я одна из немногих, кто мог сказать тебе об этом, а, значит, я должна была говорить это чаще. — Ранди смотрел вперёд, мимо меня, его взгляд метался, до последнего что-то просчитывая. — Ты хоть можешь представить, что ты значишь для меня? Ты самый лучший, и ты мой. Почему я не видела этого раньше? Почему не поняла с самого рождения? Ты пришёл сюда со мной. Я росла в окружении семьи, родни и друзей, но, посмотри, здесь только ты. Не бросай меня, Ранди. — Мысли путались. Я уже не знала, как правильно объяснить ему. — Если я попаду в плен… Я не выдержу пыток. Мне так страшно. Если они узнают, что я контроллер, они не убьют меня сразу. То, что они сделают со мной…
Атомный вытащил из-за голенища нож, в зеркальной поверхности которого я увидела наступающую на нас черноту. Уставившись на лезвие, я лихорадочно соображала: сердце? горло? висок? Как будто Ранди мог думать о моей смерти после такого откровенного признания.
В минуту прощания он предпочёл прижаться губами к холодному металлу, а не поцеловать меня, но таков был его жест протеста.