— Мита, а зверь-то, какой был, не медведь случайно?
— Не дядь, какой там медведь, из воды зверь появился, огромный и на рыбу немного похож.
— Мита, а ты случаем не врёшь? Вот я тебя сейчас как выпорю, так в раз сказки свои позабудешь! Говори быстро, кто парня по голове приложил?
— Дядя, я не вру, можешь у Динры просить, она подтвердит, а зверь тот там остался, на берегу лежит, дохлый уже. Ой! Мешки с зерном тоже там лежат, побоялись мы на них уложить, вон крови-то сколько натекло. Меч тоже где-то там, только поломан он, мы рукоять только нашли — вот! — Мита ткнула пальцем в телегу, где возле парня лежала рукоять меча с остатком лезвия длиной в палец. Отрис повертел рукоять в руках, взялся за бороду и ненадолго задумался. Слишком уж добротная рукоять у меча простого человека, не нравилось ему вся эта история.
— Отойдите в сторону, дайте посмотреть, что тут за беда! — За спиной Отриса появилась женщина, деревенская лекарка, мать Динры. Она выглядела чуть старше своей дочери, и казалось что Динра ей не дочь, а младшая сестра. Звали её Винэя. Очень красивая женщина, темноволосая, с хорошей фигурой и чёрными как ночь глазами. Некоторые считали её ведьмой, из-за чего она лечила жителей только своей деревни, в награду получала защиту и уважение. Услышав её строгий голос, люди расступились, пропустив к раненному человеку.
— Так, что тут у нас? Так, так, так. По голове ему, конечно, сильно досталось, но она у него оказалась крепче, чем кажется, жить будет, но полежать несколько дней придётся. Здесь ещё синяк на рёбрах и нога вывихнута. Девочки везите его в мой дом, подлечим, а там видно будет, думаю, что скоро узнаем кто такой и откуда.
Отрис остался у ворот вместе с дедом Ташаном.
— Слышь Отрис? Парень-то не простой похоже, одёжка на нём добротная, явно не крестьянин, шрамов я на нём тоже не разглядел, был бы наёмник, их была бы тьма. Опять же меч его, если его конечно, а не краденный, много разных мечей видел, но таких ещё никогда.
Тем временем раненого занесли в дом, из которого через несколько минут выскочили девушки, с румянцем на щеках и хихикая.
— Вы вот что девчата сейчас сделаете! — к ним подошёл Отрис, — ты Динра, беги, позови дядьку Трэя, а ты Мита, за дедом Фокром, пусть он лошадь в телегу впрягает. Сами потом с нами пойдёте, покажете, где вы этого героя подобрали.
— Ага, это мы мигом дядя Отрис, а случилось это у брода, с левой стороны.
В сознание я приходил медленно и как то рывками, сначала появился слух, потом стал улавливать запахи, пахло травами и хлебом. Открыл глаза и тут же их закрыл, голова закружилась, меня замутило. Слух давал сбой, сразу слов не мог разобрать, только — бу, бу, бу, потом всё-таки стал понимать. Говорили двое, мужчина и женщина.
— А я тебе говорю Винэя, что парень этот не из нашего баронства — твердил мужской голос.
— И что ты мне предложить хочешь? Чтобы я его не лечила? Так незачем меня было звать, добил бы, и никаких забот! — отвечала женщина.
— Зачем ты меня обижаешь, что ж я бандит что ли? Я вот к чему это тебе говорю-то, присматривать за ним надо, барону говорить пока не будем, сначала сами поспрошаем, вопросы к нему имеются.
— Ладно, присмотрю я за ним, но только до того, пока он на ноги не поднимется. — Всё это, я слушал, стараясь не двигаться и продолжая изображать коматозника. Нужно срочно придумать легенду и любыми путями избежать встречи с бароном. Вопросы, видите ли, у них есть, а у меня их что, нет? Говорившие вышли, и я снова открыл глаза, голова кружилась меньше, но только если ей не двигать. Зверски зачесался нос, и я его почесал, правда, получилось у меня это не с первого раза. Дверь скрипнула, кто-то тихо подошёл к моему ложу.
— Очнулся герой? Нога поболит немного, вывих не сложный был, а остальное само заживёт, только время надо — говорил тот же голос, который я слышал, пока прикидывался коматозником.
— Гд, кхе, кхе — в горло как будто песка насыпали.
— Вот, попей-ка! Мне в рот полилась вода, горлу стало легче.
— Где я? — открыл глаза, голова снова закружилась, ещё и затылок напомнил о себе острой болью.
— Ты, мил человек, в моём доме, а дом мой в деревне «Сырой овраг» находится, лекарка я здешняя, травами всякими людей лечу. Дочку ты мою от неминуемой смерти спас, значит, мы теперь в долгу перед тобой. Вторая-то девка, старосты нашего племянница, так что и он тебе благодарен. Ты лежи, лежи, не вставай, нельзя тебе пока, я сейчас поесть тебе принесу.
— Меня укутали в одеяло и на время оставили в покое. Только сейчас до меня дошло, что лежу я под шерстяным одеялом абсолютно голый, повернул голову пытаясь увидеть, где лежат мои шмотки. Голова опять закружилась. — М-да, не слабое я себе мозго-трясение устроил, хорошо, что не тошнит больше. При упоминании об обеде, мой желудок заурчал. Какой-то неправильный мой родной мир оказался, я здесь нахожусь всего-то несколько дней, а на мне уже два трупа, и два раза чуть ласты не склеил. Скрипнула дверь, и нос уловил приятный запах нормальной еды. Самому поесть не получилось, только весь облился горячим бульоном, женщина улыбнулась, увидев мои мучения, и покормила меня сама. Съел я почти всё, что она принесла, меня тут же потянуло в сон, и я сладко зевнул, голова как не странно не закружилась, чему я был рад. После сытного обеда, настроение улучшилось, и с улыбкой на лице я незаметно для самого себя уснул.