— Всё, больше в его памяти ничего нет! — Заявила Кайяра и убрала свою руку с его затылка. Сразу после этого, Дарморо стал похож на пускающую слюни сломанную куклу, которая висела на цепях.
— Жаль, что имя демона мы так и не узнали — сказал я с сожалением.
— Ну почему же, ведь печать — начала говорить Кайяра, но запнулась, поняв, что этого говорить было не нужно.
— Что печать? Я так понимаю, что ты знаешь, чья печать стояла у него в голове — я ухватился за её оговорку.
— Да, знаю, но с этим демоном лучше не связываться.
— То есть ты, получается, прощаешь ему убийство Наясы?
— Нет, но он очень силён и очень опасен, даже для других демонов.
— Кажется, я догадываюсь, о каком именно демоне ты говоришь. Этот демон является их повелителем и по совместительству отцом Наясы!
— Да — призналась Кайяра.
— Я хочу знать его полное имя.
— Атон не надо.
— Нет надо, я хорошо подготовлюсь к тёплой встрече с ним.
Через некоторое время Кайяра уступила и всё-таки назвала его полное имя, записав его на отдельном листе бумаги.
Дарморо умер на следующий день после допроса. Графа Нату я вылечил, как и обещал, даже ногу ему отрастил за несколько дней, но уходить он от нас отказался и дал клятву на крови. Это было мудрое решение с его стороны, потому что лучшей кандидатуры на пост регента бывшего королевства Хавек, у меня пока не было. Вскоре он вернулся в Сальс, где его ждала очень тяжёлая задача по перестройке королевства в одну из провинций Дамроса.
Через неделю вернулись наши непослушные командиры. Вернулись с победой, а победителей как говорится, не судят, а награждают. Нет, конечно, я отругал их, но чисто для соблюдения формальности, а потом наградил. Дария получила звание генерала, Штырь стал полковником, а вот Лея от звания отказалась по непонятным для меня причинам. Правда её за спиной уже называли генералом разведки и боялись как огня. О геройски погибшем Тарке я тоже не забыл, его именем будет назван город, построить который решили на месте павшей крепости.
Жизнь потихоньку налаживалась, крестьяне возвращались в свои временно покинутые дома. Мы с Наясой пробыли у Фёдора в гостях почти месяц, после чего вернулись в Ноэр, где мне было почему-то спокойнее. Наверное, из-за растущего недалеко от крепости золотого дерева, а может и не поэтому. Несколько дней мы наслаждались тишиной крепости, но она была грубо нарушена. Нарушителями тишины были Хогат, Анна и Морион со своими воспитанницами.
— Ну и что опять случилось? Что, опять война?
— Нет, войны пока нет, и думаю, что не будет — ответил Хогат, как-то хитро улыбаясь при этом.
— Мы кое-что нашли, хотим, чтобы ты это сам прочитал — Анна протянула мне толстую тетрадь в кожаном переплёте. — Я там закладку сделала, в том месте, откуда читать надо.
Я взял предложенную мне тетрадь и открыл на закладке.
— Я что-то не совсем понимаю прикола, здесь же на русском написано, но тетрадь явно старая? — Спросил я, посмотрев на ровные строчки красивого почерка.
— Да! — Ответила Анна и просто сияла от радости. — Эта тетрадь принадлежала Тэнэру!
— Тэнэру??? То есть моему прадеду? А, откуда он — я хотел спросить, откуда он знает русский язык и вспомнил, что Тэнэр был другом Эльсигура, а он знает очень много языков, включая русский. Это значит, что он мог поделиться с Тэнэром знанием этого языка. Спрашивается, а зачем ему понадобилось знать русский язык? Ответ нашёлся быстро, чтобы зашифровать свои записи.
— Ты читай, не отвлекайся, это очень интересно — поторопила меня Анна. В это время Наяса заглядывала в тетрадь через моё левое плечо. Не понимая чему так рады Хогат и Анна, я стал читать.
Десять дней я поддерживал магией жизнь в этом маленьком тельце. Всё оказалось бесполезно, сердце упорно отказывалось биться самостоятельно. Нужно было что-то делать, и я решился на ещё не полностью продуманный шаг. К какому результату это приведёт, я не знал, да и никто не знал, наверное, даже боги не знали. На очень маленьком марните, я выгравировал одну очень старую и всеми забытую руну. Эта руна по моему предположению, должна заставить сердце биться. Предположение оказалось верным, и марнит помещённый прямо в маленькое сердце, заставил его работать без моего участия. Наконец-то я смог хоть немного отдохнуть за последние десять дней, за время которых даже не спал. Я был очень рад, что мальчик жил, но как потом выяснилось, слишком рано радовался. Сила, заключённая в камне, быстро иссякла, малыш снова стал умирать, уже в четвёртый раз за эти десять дней. Я долго думал, что мне делать, ведь поместить ещё хотя бы один марнит в маленькое сердце, было невозможно.