Когда она немного подросла, в ней пробудились сверхъестественные силы, которые лишь подтверждали то, что она не человек. Используя свой разум, она могла проникать туда, куда не могла ступить свой ногой. Это было ей больше всего по душе. Она рассматривала людей, который ходили по деревне, но с каждым днём направлялась всё дальше и дальше, пока не почувствовал моё присутствие. Могущество моего разума привлекло её ко мне. И она долго разглядывала моё костлявое тело. Да, она понимала, что я буду ей равен ей. Однако кто, будучи в здравом уме, захочет вести какие бы то ни было дела с нежитью? Она покинула мою обитель. И пришла своим разумом в столицу. Очень долго изучала она окрестности этого города, пока они не стали её родными. Она даже свою деревню не знала так, как Каанхор. А, когда ей надоело исследовать стольный город, вела свой разум дальше, чтобы знакомиться с этим миром ещё сильнее.
Но вдруг она ощущает его присутствие. Дракалес пришёл в этот мир и пока что осматривал его с вершины своей горы. Она же почувствовала его отчётливо. Очень отчётливо. Устремив свой взор к нему, она увидела бога войны. Он как раз закончил разговоры с ратардами и стал спускаться со своего склона, идя прямиком к ней. На радостях она покинула свой дом и, не взяв ничего с собой, устремилась к нему, как будто бы дитя дождалось своего отца или старшего брата с работы и кинулось ему навстречу. Или же как любяща жена – своего долгожданного мужа.
В тот миг, когда Дракалес покинул этот мир, конечно же, Золина сразу об этом узнала. Она ощутила это всем своим нутром. Грудь сдавила невыразимая боль. Невозможно было дышать. Хотелось рыдать, нет, даже вопить. Но она взяла себя в руки, утёрла мокрые глаза и помчалась со всех своих сил на погост. Она мчала, как бог войны. Презрев боль потери и горечь утраты, она отказывалась верить в это:
- Нет, нет, нет, он просто ушёл на время. Наверное, спросить что-нибудь у своих учителей. Да, точно, сейчас он спросит, что ему делать дальше, и вернётся.
Но утешения были тщетными. Когда она прибыла на мой погост, то не обнаружила ни меня, ни его. И тогда всё встало на свои места: он ушёл и забрал того, кого хотел забрать. Осознание этого чёрным горем легло на сердце девушки. Она впала в великую прострацию. Снова всё стало как в кошмарном сне, том самом, в котором она пребывала первую часть своей жизни. Дни потянулись одним сплошным веретеном мучительных событий. Последняя искра чистоты в этом мире гасла. И вот, взобравшись на вершину Забвения она не выдерживает тяжесть потери, рука сама внимает из ножен Лакизу. Клинок готов вкусить её крови. Без крика боли, без предсмертной гримасы. Холодное лезвие пронзило холодное сердце.
Со смертью Золины весь мир полетел в кромешную бездну. Пороки вспыхивали, словно очаги пожаров, и стремительно распространялись по всему Андору. Адин посылал своих воителей то в одну точку, то в другую. Поначалу скверну удалось сдерживать. Но, когда она стала проникать в ряды гвардейцев, было уже всё равно, кто за что борется. Распространение нечестия было уже не остановить. Вихрь нашёл чародея-попутчика и покинул этот мир. Что с ним стало теперь, остаётся великой загадкой. Асаид до последнего был предан Адину. До последнего вздоха. Когда толпа бушующих нечестивцев пробивалась в главный холл дворца, он стоял рядом со своим вираном и до последнего отбивал непрекращающийся град ударов. Но нечестие было слишком велико. Оно стало подобно океану, который поглощал всё больше и больше, пока не похоронил под собой весь мир. И вот, войны успокоились. Тёмный и лихой люд стал править этим миром. Но не долго. Вскоре хаос безвластия и вседозволенность вспыхнули новыми пожарами. И эти очаги пожирали уже всех. Восстания, убийства, истребление. Этот мир пожрал самого себя, и теперь тут лишь безмолвная пустошь, некогда бывшая ареной величия бога войны.
Рассвет растревожил твой сон неспокойный,
Все тени бегут прочь от этого дня.
Вновь эти сны про смерть и про войны
Каждую ночь угнетаю тебя.
Не знаешь покоя, стремишься понять,
Что в этом мире ничтожном такого.
Ошибка. Но как же вернуть время вспять?
Но не познать ни того, ни другого.
Года пролетают, исходит уж век,
Но разум средь этого марева спит.
Ты так же прекрасна, но вот человек
На тебя с изумлением смотрит и зрит.
Зло, человеком творимое, скоро
Станет причиной смерти твоей.
Но разум ожил – глядит он на гору –
Явился источник радостных дней.
Широк Его шаг, и сильна Его хватка,
И очи рассветом пылают, горят.