— Значит, и я тоже источник нечестия? Значит, я тоже пополняю этот всемирный дух?
— Пока ты живёшь, да. Конечно, ты можешь бороться со своими пороками и тем самым уменьшить своё нечестие, насколько это позволит твоя сущность. Но, пока ты живёшь, так или иначе твоя жизнь источает дух скверны.
— Чтобы человек перестал отравлять мир нечестием, ему нужно умереть?
— Всё так. Поэтому единственный путь, который я знаю, — это бессмертное существование. Только так можно перестать отравлять сущность этого мира своим присутствием. Но только в таком случае весь мир обратится одним сплошным погостом. Знаю, что это не входит в твои планы, поэтому для вас всё бессмысленно.
— Что ж, в таком случае решение очевидно: ты не сможешь оказать нам помощь. Спасибо тебе за то, что ты рассказал всё честно.
Часть 13
После пробуждения Адин никак не мог перестать думать о том, что я рассказал ему. А в тот миг, как Дракалес, Асаид и Вихрь привели в темницу очередного лиходея, Адин ему рассказал это всё. Бог войны нахмурился и сказал, что человек в его понимании стал ещё более низменный, чем был до этого. Всё это помогло им четверым понять, что нужно изменить подход к этому делу. Адин и Дракалес приняли такое решение: пока нечестивцы скрываются и никак себя не проявляют, они ловить их не будут; но если станет понятно, что влияние таких людей начинает мешать благополучию страны или пути Дракалеса, который он проходит, то охота возобновится. Да, таково положение человека. Он — источник нечестия. И никуда от этого не деться. Кто-то поддался этому нечестию и теперь становится его носителем, а кто-то готов бороться с ним. Но так или иначе, пока это существо дышит, оно будет осквернять этот мир.
В таком направлении развивалось Южное государство. Нечестивые не смели высунуть свои носы из укрытий, в которые они забились, словно крысы. Нехоженые кварталы Каанхора, те самые, по которым Агароз проводил меня, когда мы бежали из заточения, были очищены и превращены в самые обычные, так что теперь там могли жить люди. Много потайных логовищ всяческих лиходеев, начиная простыми контрабандистами и заканчивая фанатичными и безумными оккультистами, было разорено. Даже Кастилос Прей попался на глаза, после того как Дракалес и Асаид с Вихрем разгромили очередное логовище так называемых саткаралов. Он был одним из тех, кто, используя некую книгу под названием «Мастери́т Саткаролу́», пытался призвать в этот мир саткара. В общем, так и остался он всё таким же ни на что не годным пройдохой, который вызывал только жалость к самому себе. Как и всех остальных, его посадили в темницу. Также из тех кварталов вынесли множество всяческого мусора. В том числе многочисленные человеческие останки. Свежих трупов найдено не было.
С присоединением северных земель было потрачено невообразимое множество времени. Из числа тамошних людей были избраны самые ответственные и самые отважные, кто не побоялись бросить вызов человеческой ничтожности, чтобы бороться с ней. Теперь разными областями наследия Коина правили пять суранов, с которыми у Адина был тесный контакт. Каждые три месяца пять вестников пребывали в Каанхор и представляли подробные отчёты владыке о состоянии своих областей. И таким образом Адин мог воочию видеть, что его земли растут и укрепляются.
Всё было хорошо в северных и южных землях. Да вот только с генералом были испорчены отношения. Ведь все эти преобразования происходили без его участия. Отсеивание новобранцев, поиски лихих людей, избрание северных суранов. Одно за другим эти дела били по его самомнению. Так что, в конце концов, он не выдержал тяжести собственных возмущений, и решил всё высказать Адину. Виран, видя сильное раздражение в лице своего генерала, набрался терпения и преисполнился смирения, чтобы не раздражать его ещё больше. Отложив все свои дела, он внимательно выслушал всё, что ему скажет войсководитель, а после принялся на каждое высказывание приводить свой довод. В отличие от Дракалеса, Асон не видит сердца людей, а потому и не способен дать оценку подготовке новобранцев. То же самое касалось и всех остальных его причитаний. Они с ним не могут видеть душу и понять, кто всецело поддаётся лиху и погружается в него с головой, а кто старается бороться и оставаться чистым. Также на места суранов нужно было выбрать нужных людей, но ни виран, ни генерал не могут знать, кто из них готов поддерживать политику чистых намерений, а кто такой же лиходей, как и множество тех, кто сидит в темнице. Прозреть сердца людей может только лишь Дракалес, и вот именно поэтому он везде и участвует. Но Асон открыл другую сторону этой проблемы: «Но ты мог хотя бы везде брать меня с собой, оказывая таким образом заслуженные мною почести, как генерал Южного государства. А то многие считают, что этот Дракалес руководит и твоим войском, и твоими жителями, и тобой даже руководит» Виран попытал уладить это дело по-дружески, а потому, уложив ему свою руку на плечо, стал просить прощение за всё это, ведь он даже и подумать не мог, что для генерала это всё настолько важно. Однако тот не дал своему управителю это договорить, сбросив с плеча его руку и, ругаясь пуще прежнего, удалился из личных покоев его величества. Адин был удивлён такому обороту событий, однако ж надеялся, что Асон сумеет его простить, и всё будет, как раньше. Ведь от этого виран не перестал считать его генералом.
Прошло три года.
За это время виран дважды пребывал с нежданным визитом в свои северные владения. Растерянные сураны, конечно же, не были готовы к такому обороту событий, но Адина это даже радовало. Он делал осмотр областей и убеждался, что все отчёты присылаются ему с большой точностью.
Новобранцы в гвардию вирана продолжали пребывать. И к тому времени в воинстве Южного государства насчитывалось более 100 000 отборнейших воителей. Те, кто служили в самом Каанхоре, наставлялись непосредственно Дракалесом и Золиной. Воители из других областей внимали наставлениям других обученных воинов, которые входили в состав старой гвардии. Так что воители юга были и многочисленны, и опытны.
Нечестие, конечно же, продолжало распространяться — от этого уже никуда не деться. В некоторых поселениях на окраинах страны царила такая скверная атмосфера, что нормальным людям там уже не было места. Однако во всей территории царила праведная атмосфера, и благородные дела творились в больше степени.
Иногда в каком-нибудь городе или селе случится какое-нибудь чудо, и Асаид и Вихрем направлялись туда, чтобы выяснить о природе этого происшествия. Конечно же, двое воителей спешили туда, чтобы попытаться поймать эджага. Да, все признаки показывали, что это дело рук исполнительницы желаний. Но, как будто бы предвидя появление охотников, она заблаговременно покидала округу или же хорошенько маскировалась, чтобы её никто не обнаружил. И двое учеников Дракалеса всякий раз возвращались ни с чем. Только с очередной историей о невероятном чуде.
Генерал больше не держал на вирана злобы, однако ваурд присоветовал ему всё же быть повнимательнее с этим человеком, потому что видел в его душе ещё непогасший пламень вражды. Адин старался быть дружелюбным со своими войсководителем.
И вот в такое время Вихрю снится вещий сон. Мародёр стоит на развилке, а пред собой он видит три дороги: на север, на запад и на восток. Над этими тремя дорогами возвышаются три горы. И на двух из них стояло двое облачённых в мантии исполинов: на восточной и западной. Вершина северной горы была пуста. Пока воитель всматривался в это видение, вдруг зашевелился тот, кто стоял на западной вершине — он снял с себя капюшон, и взору Вихря открылась маска, которая изображала спокойное и целеустремлённое лицо. В прорезях для глаз блеснул оранжевый свет, и со стороны западной дороги послышался конский топот. На горизонте показалось неисчислимое множество наездников, а во главе их ехал управитель северный. Глаза выпучены и постоянно бегают по сторонам, а голос, преисполненный жадности и коварства, непрестанно твердил: «Моё, моё, моё»…
Пробудившись, Вихрь тут же прокрутил у себя в голове все эти события и вспомнил, как Золина однажды рассказывала нечто подобное. И, что было самое ужасное, после этого началось сражение с воинством северного вирана. Воитель понял, что его сон возвещал начало битвы с западными соседями, и теперь дух алчности будет направлять это воинство. Поняв всё это, он поспешил разыскать Дракалеса.
Ваурд внимательно выслушал его и произнёс: «Что ж, алчность. Теперь наши тактики не будут иметь успеха. Мы можем выиграть, только если будем искусно сражаться. Надеюсь, соглядатаи Адина выстояли» После того, как Дракалес высказал всё это своим ученикам, все четверо двинулись к вирану. Асаид обратился к Вихрю: «Ух ты, получается, когда настанет время сражаться с восточным вираном, такой же сон увижу и я?» — «Только если сумеешь выжить в этой войне» — «А с чего бы я не выжил? Нет таких, как мы трое. Уж кто-кто, а мы точно не погибнем во всех этих сражениях» — «Гордость предшествует погибели. Так что смотри, как бы не оказалось так, что ты давно погиб, просто не знаешь об этом» Молодой щитник призадумался над этим.