Западные земли представляли в большинстве своём горные хребты. И вот, продвигаясь вглубь алчной страны, воители Адина постепенно оказывались в объятьях горных склонов. Перемещаться по такой пересечённой местности стало ещё сложнее. А потому этот поход растянулся на очень долгое время. Дракалес, конечно же, негодовал по этому поводу, однако постоянно гасил этот неистовый порыв, одерживая таким образом каждый раз победу над самим собой. И понимание воздействия алчности ему в этом помогало. Он понимал, что таким образом в его душе проявляется невообразимое желание сражаться. А он не мог допустить того, чтобы его поступью управляло что-то, помимо его разума. Он настроился не позволять своим чувствам быть его господами. Только он решает, куда и как поставить свою ногу и направить свою руку. Однако борьба духа побед и духа поражения были вечны. И если он заглушит их совсем, то погибнет. А если даст волю, то проиграет. А потому он всегда удерживал равновесие, чтобы не позволить своей сущности склониться либо в одну, либо в другую стороны.
Этот поход, конечно же, был полезен не только для него. Люди, которых вели генерал и виран, учились дисциплине, выдержке и стойкости. Пробираться по местности, которая то поднимается вверх, то опускается вниз, было достаточно выматывающим делом. Однако, делая так изо дня в день, они укреплялись и с каждым разом продолжали свой путь немного дольше. А теперь нужно прибавить к этому ещё и то, что они вели с собой осадные машины, которые приходилось то тянуть, чтобы катапульты смогли заехать на возвышенность, то притормаживать, чтобы не позволить им поехать по склону и разбиться. И, опять же, помогая друг другу, а также внимая указаниям тех, кто ими руководит, они смогли быстро приноровиться к этому делу. А потому, научились быстро перестраиваться. Но мало кто знал, что всё это происходило при содействии боевого духа, который источал громила в красных доспехах. Если бы не он, то все эти трудности давно бы сморили их, и путь удлинился бы в несколько раз. А так их мышцы росли быстрее, ропот было легко унять, а сбросить с себя оковы нежелания и сделать так, как надо, нежели так, как хочется, стало проще. Но больше Дракалес им никак не помогал, предоставив теперь вирану и войсководителю возможность направлять этих людей.
И вот, проходя между возвышенностями, которые окружили их, словно вражеское войско, которое собиралось атаковать с флангов, они без каких-либо опасений шагали в ловушку, которую устроили западники. В этот момент на возвышенностях собирались точные лучники, которые намеревались воспользоваться своим тактическим преимуществом, чтобы обстрелять ничего не подозревающих противников сверху. Но ожидали, когда в ловушку попадётся как можно больше людей Адина, чтобы не дать никому уйти, а после заняться мародёрством. Дракалес об этом, конечно же, знал, однако молчал, ведь он должен слушать указаний вирана и генерала. Он смотрел на них, однако не видел в них ни намёка на тревогу или хоть какие-то подозрения, а ведь об опасности им буквально кричала вся округа. Стояла звенящая тишина, и в этой тишине было нечто зловещее. Изредка с какой-нибудь вершины сорвётся парочку камней, как бы намекнув, что они тут не просто так скатываются с вершин. Но нет, никто и ухом не вёл. Никто, кроме Вихря. Он какое-то время всматривался в вершины и пытался понять, есть ли что-то опасное в них. Дракалес следил и за этим своим учеником, чтобы понять, сможет ли он разгадать намерения врага. Ему было печально осознавать то, как на этом воителе исполняется одна из человеческих ничтожностей — если перестать пользоваться каким-то навыком, то начнёт он забываться. Вот и сейчас ваурд видит, как же сильно терзали его ученика сомнения. Да, он что-то осознавал, даже, скорее, чувствовал, но прошло уже достаточно много времени, как он не использовал это чувство. А потому не мог понять, что оно раскрывало перед ним опасность. Все эти года, пока не была объявлена война с западным государством, он был занять подготовкой воинства и поимкой лихих людей. Вспомнить, как он легко раскрыл засаду Гиен. Но сейчас он не видит даже очевидного. Дракалес полагал, что этот воитель станет спасителем. Однако с каждым шагом становилось всё более очевидно, что этого не случится. И тогда тарелон решил немного помочь ему в этом. Нет, он не стал подходить к нему и говорить о том, чтобы он повнимательнее прислушался к окружающей тишине. Он не стал задавать ему каких-то наводящих вопросов, чтобы вывод родился сам. Ваурд направил к нему новообретённую силу и помог ему сосредоточиться на своём ощущении. И, как только незримая сила коснулась его, наконец-то, появились первые признаки правильного поведения. Он стал непрестанно озирать вершины, вслушиваться и даже внюхиваться. Дракалес внимательно наблюдал за ним. И вот их взоры встретились. Ваурду не нужно было уметь читать мысли, чтобы понять, о чём ему хотел сказать бывший разбойник. Он лишь молча кивком головы указал в сторону Адина и Асона. Вихрь уверенно кивнул ему в ответ и молча двинулся к двоим руководителям этого вторжения. Как только он сообщил им о том, что вокруг вражеская засада, тут же был отдан приказ остановиться. Адин подвёл скакуна к Дракалесу и спросил: «Что нам делать?» Ваурд совершенно невозмутимо ответил: «Я — лишь простой воитель. Как вы с генералом решите, так я и поступлю. Но помни, прощёный виран, что в тактике мы проиграем алчности» Адин немного посмотрел на Дракалеса с укором, а после двинул свою лошадь к Асону. Они начали разрабатывать план действий. Золина спросила, почему ваурд так поступил с управителем. На что громила всё так же невозмутимо отвечал: «Так мне стоило поступать с самого начала пути познания себя, ведь таково было повеление моего отца. Я должен встать на службу его величества и быть как все воители, которых он ведёт за собой. Но в то время я только лишь начинал путь самопознания, а потому вмешивался в их дела, чтобы пройти этот путь быстрее, нежели это было намечено Датаролом. Но теперь я решительно настроился на то, чтобы закончить это обучение именно так, как это было запланировано. Ведь, обуздывая себя, вижу я, как сам становлюсь лучше. Пусть так будет и дальше» Девушка поняла его мысль и была согласна с ней, однако в душе боялась, что без руководства бога войны это сражение с западным вираном и воинством алчности может быть очень сложным. Ваурд увидел это в ней и сказал, чтобы она не страшилась. Предназначение — это довольно извилистый путь. Он чем-то напоминает эту гористую местность, по которой они сейчас путешествуют, однако это всегда верный путь, а идущий по нему обязательно получает награду. Причём такую, о какой он и мечтать не мог. Девушка приободрилась от этих слов.
Было принято решение отступить и выбрать другой путь, более безопасный. Быть может, им стоит занять эти самые возвышенности. Виран непрестанно жаловался на то, что у него нет карты этой местности. Высказав всё это, он, конечно же, глянул на Дракалеса, ожидая хоть какого-нибудь слова от него. А тот знал, что враги начнут обстрел, как только поймут, что захватчики пошли на попятную, однако не стал говорить об этом напрямик: «Как скажешь, прощёный виран. Но только знай, что у каждого решения будут свои последствия: одни проявятся позднее, другие — сразу же» Адин глянул вверх и сказал: «Мы будем готовы» И скомандовал поворачивать, а сам при этом не переставал озирать вершины. Однако всё же первая стрела была неожиданной. Она угодила в макушку шлема одного из воителей. И это стало причиной для переполоха, который поднялся тут же. Виран и генерал подгоняли своих людей как можно скорее покинуть ущелье. Лучники пытались отстреливаться, но это, само собой, было пустой тратой сил и снарядов. Сожалел ли управитель? Ещё бы. Два дня продвигаться вглубь вражеской страны только лишь для того, чтобы всё это время было потрачено зря. В общем, без потерь отделать не удалось. Примерно две сотни воителей остались в том самом ущелье. Люди, голодные, измотанные и усталые, упали на землю, как только выбрались из вражеской засады. Адин же подошёл к Дракалесу и спросил, почему он так поступил, почему не предупредил о том, что здесь было опасно. Ваурд отвечал ему так: «Вся округа кричала тебе об этом. Но ты не слышал» — «Ну так, указал бы на это, сказал бы или хотя бы намекнул, что тут стало слишком тихо, мы бы поняли, что эти слова неспроста были сказаны» — «Я был с тобой во время первого военного похода и помогал тебе одержать победу. Я помогал тебе, хотя это была ваша война. Чтобы мне закончить путь познания себя, я должен был войти в твоё воинство и стать обычным воителем. Воителем, но не руководителем. Принимать решения и вести людей в бой должны виран и генерал» Собеседник тяжело выдохнул и сказал: «Ну, мог хотя бы заранее об этом сказать» А после вернулся к генералу. Вихрь обратился к Дракалесу: «Прости, учитель. Я должен был не сомневаться в своих ощущениях. Я ведь подозревал, что здесь было не всё хорошо, здесь что-то не ладное. Но молчал» — «Тебе нужно время от времени возобновлять тренировки по устраиванию засад, чтобы твоё чутьё снова могло стать острым и ты мог с лёгкостью распознавать опасность, что притаилась где-то неподалёку. Вспомни, как ты обнаружил Гиен. А ведь они подавали ещё меньше признаков своего присутствия» — «Я тоже об этом подумал. И, если честно, мне как-то не по себе от того, что в такой простецкой ситуации моё чутьё подвело нас всех. И да, я, конечно же, буду тренироваться, чтобы этого больше не повторилось» Дракалес кивнул ему в ответ и позвал с собой, чтобы они приступили к этим тренировкам прямо сейчас. Воитель не был против.