Они вернулись в то самое ущелье, откуда совершенно недавно, спасая свои жизни, отступило всё воинство захватчиков. В это время там как раз орудовали лучники, которые только недавно вели по ним обстрел. Гонимые алчностью, они покинули свои убежища, чтобы поживиться тем, что сумеют найти на телах только что убитых воинов юга. Они как раз немного разбрелись по округе, давая Вихрю возможность устраивать одиночные засады. И они там до самого вечера пропадали, напоминая бывшему мародёру о тех возможностях, которые он имел раньше, когда занимался усовершенствованиям своих способностей. Да, с каждым удачным нападением из засады воитель ощущал, как приобретает всё больше и больше утраченных способностей. Как будто с каждым убитым лучником он отнимал у него часть тактического преимущества и забирал его себе. И всё же таким образом он недолго мог уничтожать противников из засады. Вскоре по всему ущелью поднялся переполох, и ученик бога войны воочию убедился в том, что западники приобрели невозможное тактическое преимущество. Пока со всех сторон к месту происшествия стягивались помощники, ему удалось провести честный бой один на один. И вот, пока продолжался этот поединок, Вихрь осознал, каким же назойливым может быть противник, познавший величие в тактике. Этот лучник сделался неуловимым. Он постоянно прыгал, скакал и отскакивал, умудряясь стрелять на ходу, на бегу и даже налету. Вихрь, привыкший использовать различные манёвры в своих боях, постоянно проигрывал ему. Он всё никак не мог приблизиться к отступающему, чтобы нанести удар, ведь противник постоянно держал его на расстоянии поражения стрелы. Вихрь даже пытался швырять в его сторону камни, однако всё было бесполезно. В большинстве случаев такое попадание не давало никаких преимуществ. А стрелок, если и попадал по преследователю, то его стрелы со звоном отбивались от поверхность латных доспехов. Вихрь в душе благодарил своего наставника за то, что он заставил его носить доспехи, которые сейчас спасают от смертельных ранений. В принципе, он убедился в ценности своих лат ещё в Снугде более трёх лет назад. Но сейчас он доподлинно видел, как точно разят стрелы этого противника. И если бы не защитные пластины, в которые он облачён, то первая же стрела могла оказаться и последней. Однако, сосредоточившись на своей ненависти к этому назойливому стрелку, он упустил из виду главное наставление Дракалеса, которое касается этой войны — с местными воителями бессмысленно тягаться в тактическом сражении, ведь тут они превзойдут любого человеческа. А потому Вихрю понадобилось немного времени, прежде чем ему на ум всё-таки пришло это осознание. В этот миг он оставил все свои манёвры и ринулся напролом, чтобы как можно скорее сократить расстояние и показать всё своё мастерство владения оружием. Стоило только ученику бога войны сделать это, стоило ему только перестать всякие манёвры, как произошло самое настоящее чудо — противник растерялся и вообще перестал нападать, только лишь встал, словно дерево, на пути мчащегося во весь опор воителя. Он попытался всяческие манёвры совершить, однако было уже поздно. Так что, в конце концов лезвие клинка угодило никуда иначе, а именно в сердце лучника. И, что было самым удивительным, он до самой своей смерти, стискивал меч Вихря, как будто бы латник отдал ему это оружие, и теперь он ухватился за него, как за свой. Вихрь ударом сабатона отшвырнул врага, так что мертвец перестал держаться за клинок и рухнул наземь. Не успел воитель отпраздновать в душе свою победу, как тут же о его правый наплечник стукнулась очередная стрела. Он повернул свою голову в том направлении — к месту его победы мчалось ещё двое стрелков. Покрепче ухватившись за рукоять своего оружия, он вступил в неравный бой. Теперь одолеть этих двоих не составило труда. Если не пытаться играть с ними в тактические игры, победа добывается очень и очень легко. А потому, когда подоспело следующее подкрепление уже из пяти лучников, он успел устроить засаду. Когда они принялись осматривать своих друзей, час их погибели пробил. Из замаскированного места явился самый настоящий Вихрь, который налетел на двоих стрелков и тут же поразил их смертельными ранами. Лёгких взмахов меча было достаточно, ведь для того, чтобы свершать свои небывалые манёвры, все воители запада не пользовались доспехами. И в этом бою ученик Дракалеса вновь убедился в том, что наставления бога войны в отношении доспехов были очень верны. Какими бы ловкими и тактически подкованными ни были воители Западных земель, они поплатились своими жизнями за то, что предпочли свою ловкость доспехам. Остальные трое пытались затянуть целеустремлённого латника в свои тактические игрища. Но у них это не получалось, потому что Вихрь поставил перед собой цель победить их. А, нащупав их слабое место, он чётко держался наказаний ваурда о том, чтобы побеждать их в мастерстве владения оружием, а не в боевых манёврах. И это помогало. Двоих он уничтожил запросто. Но вот когда он ринулся расправиться с третьим, подошло ещё подкрепление, так что их стало восемь человек. Мечник не собирался отступать, полагая, будто бы ему удастся совладать со всеми ими. Однако, пока он двигался по своему обычаю к одному из них, другие семь поливали его нескончаемым дождём. Стрелы летели со всех сторон и со звоном врезались в латы. Но вот Вихрь настолько увлёкся преследованием цели, что не заметил, как один из тех, кто его обстреливал, подобрался слишком близко, так что умудрился как следует прицелиться и попасть между пластин. Боль обожгла правый бок, и тогда ученик бога войны понял, что настала пора отступать. Как только такая мысль пришла ему в голову, позади родился громогласный зов, который был подхвачен эхом и унесён в даль ущелья. Вихрь понял, что это был боевой клич Дракалеса. Как только мощь этого слова коснулась его ушей, он почувствовал, что рана перестала его беспокоить, а потому поспешил выйти из боя, приготовившись к летящим в спину стрелам, однако он покинул ущелье тренировки совершенно спокойно. Ни один снаряд не последовал за ним. Он глянул через плечо и увидел, что враги бегут уже от него. В голове родилась мысль погнаться за ними, однако липкая кровь, что лилась по его телу под доспехами, напоминала ему о том, что пока что ещё ранен, а потому необходимо вернуться в лагерь и обратиться к лекарю Индуру, пока он весь не истёк. А потому прибавил шагу и перешёл на лёгкий бег. Дракалес поджидал его чуть дальше.
Помощник переломил древко стрелы и приготовился к тому, что Вихрь начнёт ругаться на нестерпимую боль, однако воитель молчал, на что юноша ответил: «Обычно это настолько неприятный процесс, что многие вымещают на мне свою злобу» Вихрь, пытаясь расстегнуть ремни своих лат, усмехнулся: «Это всё боевой клич Дракалеса. Он до сих пор продолжает действовать, и я не чувствую боли» Юноша помог с разоблачением, после чего мечник с торчащим обломком стрелы улёгся на стол. Рана продолжала сочиться, поэтому действовать нужно было как можно быстрее. Пока сам алхимик ещё копошился со всякими лекарствами, парень обрабатывал рану Вихря специальным раствором. Сначала осторожно, потому что этот процесс так же не из приятных, но позднее стал делать это более смело. Во время этого процесса подошёл сам Индур, и началось самое настоящее чудо исцеления. Сначала по настоянию лекаря Вихрь испил красного целебного зелья, во вкусе которого он узнал Элеутерококк. По всему телу растеклось приятное тепло, и стало очень спокойно. После этого мрачный и неразговорчивый алхимик стал поливать рану бесцветной жидкостью, а во время этого процесса она стягивалась прямо на глазах, так что через какое-то время на боку Вихря было ровное место, как словно никогда там не было никакой колотой раны. «Всё» — лишь коротко бросил целитель. Осматривая себя, Вихрь не поверил собственным ушам: «Как понять, всё?» Потрогав то место, которое раньше было пронзено, мечник заключил: «И в самом деле, всё, — поднявшись на ноги, он стал благодарить спасителя и просил, — Если вам нужна какая-нибудь помощь, вы мне только скажите. Ингредиенты какие-нибудь раздобыть, например» Монотонный голос отвечал ему: «В этом нет необходимости. Мне всего хватает» — «Но, может, у вас есть какая-то другая просьба? Вы только скажите, и я постараюсь её исполнить» Воитель ожидающе глядел на Индура, а тот равнодушно смотрел на него. Молчание немного затянулось, а потому Вихрь хотел уже было удалиться, но алхимик заговорил-таки: «Если уж вы так горите желанием, тогда есть у меня одна просьба. Но я не настаиваю. Вы можете смело отказаться от неё, и я не посчитаю вас за это пустословом» — «Какой бы ни была ваша просьба, говорите, и я сделаю всё, что нужно» Алхимик водрузил руку в свою сумку и вынул оттуда склянку с зельем тёмно-синего цвета. Немного помолчав, Индур заговорил: «Это — Зато́л Дут. Моё экспериментальное зелье…» Вихрь его перебил: «Прошу прощение. Я не ослышался? Затол и Дут? Но как вам удалось превратить эти растения в эликсир? Они же не смешиваются» «Приятно встретить человека, который разбирается в алхимии, — всё так же монотонно отвечал Индур, — Вы правы, эти два растения, а, точнее, растение и моллюск — потому что Дут — это моллюск, хоть и выглядит как растение, — в природе несовместимы. И многие алхимики, пытаясь отыскать реагенты, которые смогли бы извлечь какие-нибудь полезные или же вредные свойства этих двух ингредиентов, так и не смогли ничего обнаружить. Остальное меньшинство так вовсе даже не пыталась это сделать. У меня, как видите, это удалось свершить. Как? А вот это уже моя личная тайна» — «Я поражён. Наверное, поэтому вы стали придворным алхимиком вирана» — «Вовсе нет. Но это уже другая тема. Как я уже сказал, Затол Дут — экспериментальное зелье. Мне удалось смешать эти два ингредиента, однако понять, как это зелье будет воздействовать на организм человека, мне так и не удалось, ведь, прежде чем приступить к использованию, моё зелье прошло многие эксперименты на животных. Не беспокойтесь, летальных исходов не было. Но вот понять, что именно делает моя микстура, мне так и не довелось. Я просил у Адина выдать для экспериментов некоторых арестантов, однако он не захотел подвергать нашу страну опасности, ведь одни из возможных эффектов от этого зелья может быть, как бы вам это корректно объяснить… Неудержимое интимное желание» Вихрь уловил паузу, которую создал Индур, и сказал: «Ну, кажется, с этим проблем не должно быть. В нашем воинстве одни мужчины. А к единственной девушке лучше не приставать» Индур, чуть помолчав, отвечал ему: «Все свои эксперименты я провожу исключительно на самцах шагна́ков… И в общем-то… им это не помешало. Так что, если вы согласитесь испытать моё зелье, для всех было бы лучше, если бы в тот миг рядом с вами находилась женщина. Желательно такая, кто не смогла бы противостоять вам» — «Ладно. И как нам это устроить?» — «Можно было бы взять пленницу в военном походе. Но только так, чтобы виран об этом не узнал. Я очень уважаю нашего управителя и горжусь тем, как он ведёт эту войну. Однако порой эксперименты требуют жертв» — «Я бы не хотел, конечно, действовать за спиной его величества» Индур тут же уложил своё зелье в сумку и сообщил: «Что ж, тогда я благодарен вам, господин Вихрь за то, что вы помогли мне принять решение. Меня терзали сомнения, стоит ли продолжать этот эксперимент. Но теперь вы поставили в этом окончательную точку. Я избавлюсь от этого зелья и продолжу поиски в других направлениях» — «Нет, так нельзя. Вы же столько трудились над ним и готовы просто так взять и уничтожить?» — «В этом нет ничего зазорного. Эксперимент на то и эксперимент, что он может получиться, а может и нет. И я всегда готов к тому, что какое-нибудь из моих открытий приведёт меня в тупик. Вот это и случилось» — «Да подождите вы. Разрешите узнать, почему вы избрали именно меня?» — «Я наблюдал за вами и убедился в том, что вы наиболее сдержанный, чем другие воители вирана. В общем-то я уже давно вынашивал эту мысль, чтобы предложить вам поучаствовать в моём эксперименте, но всё никак не мог уличить момент. А тут вы так успешно предлагаете мне помощь. Вот и подумал, что это удачным момент» — «Да, в общем-то, я ничем не отличаюсь от других воителей» — «Скромность — ценное качество. Показатель сдержанности» — «Допустим. Но ведь есть более верный кандидат на это дело — Золина. Во-первых, она ещё более сдержанна, ну, потому что она — девчонка. Во-вторых, Дракалес так вовсе говорит, что она вроде как не человек» — «Я тоже о ней это слышал. А потому и не хочу экспериментировать на ней. Моё зелье предназначается в первую очередь для людей» — «Что ж, справедливо. Ну ладно, я так я. А каким должен быть второй эффект от этого зелья?» — «А вот это уже самое интересное. Например, самцы коллпа́ков, на которых я также испытывал воздействие этого зелья, показали небывалые результаты. После того, как они выпили микстуру, их поведение осталось всё таким же неизменным. Они продолжали неспеша бродить по своему вольеру. Однако я заметил изменения в их физиологии. Повышение мышечного тонуса, укрепление жил и суставов, обострение органов чувства, а также повышение умственной активности. Но в последнем я не уверен. Быть может, это всё относится к обострению чувств. Вы только представьте, всего один пузырёк этого зелья мог превратить обычного воителя в нечто, подобное богу войны. И кажется, полная безразличия речь нашего чернокожего исполина, которую он произнёс после нашего поражения, красноречиво дала понять, что мы теперь сами по себе, и на его сверхъестественные силы нам не стоит рассчитывать. А кто не мечтал о быстрой победе? Если этого не даёт бог войны, то мы можем сделать это сами» Вихрь всё это время одобрительно кивал на все его слова, а после, немного подумав, отвечал ему так: «Это было бы очень хорошо. Знаете, Индур, оставьте пока что это зелье при себе. Давайте посмотрим, как сложатся дальнейшие события. Быть может, нам удастся испытать его» — «Означает ли это, что никто, кроме нас с вами, не узнает об этом?» — «Да, я никому ничего не расскажу, пока мы не поймём, как содержимое вашей склянки влияет на человека» Индур перелил половину своей склянки в другое вместилище, которое будет не таким хрупким, как стекло и которое Вихрь может таскать с собой на войну. И они пожали друг другу руки.