ألف ليلة وليلة
Шэнли аккуратно провел пальцами по впалым буквам, от прикосновения страница легко завибрировала, сверху, как по волшебству, появились новые слова:
الصوت
فيديو
النص
Книга предлагала ему несколько вариантов на выбор. Шэнли наугад нажал на первую надпись и приятный мужской голос диктора начал читать для него вслух. Его голос оказался достаточно громким, чтобы привлечь внимание всех жильцов комнаты. Шэнли виновато извинился и спрятал книгу под подушку. Голос продолжал зачитывать текст в слух, через подушку просачивалось нечленораздельное бубнение. Шэнли не знал, как его остановить или сделать потише. Он тыкал во все слова, которые горели на обложке. Наконец, голос стал тише, и книга перешла в режим воспроизведения видео. На экране показался рынок старинного арабского города с множеством небольших лавочек и торговцев. В центре кадра находился красивый темноволосый молодой человек лет 20. Он был одет в традиционную арабскую одежду. Его образ чем-то напоминал Аладдина из старого диснеевского мультика, но это был не он. Кадры сменялись один за другим. Молодой человек с рынка переместился на большой торговый корабль и карабкался вверх по мачте, чтобы получить доступ к лучшему виду на всем корабле. Его чуть волнистые темные волосы развивались в незримых потоках морского бриза, а глаза излучали предвкушение от предстоящего приключения.
— Синдбад, — кто-то окрикнул его с палубы и что-то сказал ему. Шэнли смог разобрать его имя, но не само обращение.
Синдбад зоркими, как у сокола, глазами всматривался вдаль, где в верхних слоях воды спрятался скромных размеров остров.
Ракурс сменился на дальний план, корабль показали с высоты птичьего полета, ветер надувал его широкие паруса и он на полном ходу приближался к острову.
Мужской голос без остановки комментировал происходящее на арабском языке. Вот корабль бросил якорь недалеко от острова, и Синдбад вместе с другими путешественниками сошли на остров. Там росли невиданной красоты чудесные цветы, а на ветвях деревьев пели райские птицы. Путешественники, завороженные красотой, заходили в дальние уголки острова, позабыв об элементарной осторожности. Внезапно земля под их ногами пришла в движение, и остров стал опускаться под воду. Люди быстро покидали остров и те, кому повезло быть ближе к кораблю, успели спастись, остальные ушли под воду вместе с островом, который на поверку оказался огромной рыбой. Синдбад, будучи хорошим пловцом, смог спастись.
Шэнли нажал пальцем на экран-страницу и на нем поверх изображения появились слова. Некоторые из них он уже видел раньше. Он выбрал слово «النص» и книга переключилась в текстовый режим. Видеофильм остановился, дикторский голос умолк, Шэнли остался один на один с арабскими буквами на тонких страницах. Итак, он узнал несколько слов, означавшие текст, аудио и видео в тот вечер. На этом его обучение остановилось, ему нужно было ложиться спать, чтобы проснуться на следующее утро и возвратиться к своим непосредственным обязанностям. Но мысль о том, что начало было положено, его очень радовала.
На следующий день он только и думал, что о книге, и о продолжении истории о Синдбаде. Он вновь ощутил себя ребенком, желавшим поскорее узнать продолжение сказки. К сожалению ни в тот в день, ни еще 7 дней после он не смог даже и прикоснутся к книге. Шейх Аль Тани словно с цепи сорвался, он заставлял всех своих слуг переделывать одну и ту же рутинную работу по несколько раз. Только что вымытые сверкавшие, словно бриллианты, полы ему казались недостаточно чистыми, вычесанные лошади недостаточно опрятными, только что приготовленная еда недостаточно свежей. Шэнли с ребятами вкалывали по 17–18 часов в сутки и когда они добирались до кроватей вечером и касались лицами подушек, то моментально отключались. Таким образом, процесс обучения продвигался не так быстро, как хотелось бы.
В таком же беспощадном темпе прошло еще несколько недель. Шэнли быстро понял, что если он будет ждать подходящего момента для обучения, то такого момента может и не наступить, поведение Шейха становилось все более непредсказуемым. Поэтому каждый вечер, когда все ложились в кровать и крепко засыпали, а по спальне разносился раскатистый храп, он брал в руки книгу и старался выучить хоть несколько новых слов. Он открывал книгу на первой странице и нажимал на отдельные слова, книга выводила изображение на экран, а голос озвучивал их. Две недели ушло на то, чтобы присвоить каждой букве свое произношение и составить арабский алфавит. Когда с этим было покончено, Шэнли смог самостоятельно читать незнакомые слова. Он повторял их за диктором, улучшая свои навыки говорения, и просил книгу показать зрительный образ нужного слова. Функция сама по себе была, конечно, великолепной, но часто приводила к недопониманию. Нейросеть не была заточена под демонстрацию отдельных слов, и ей недоставало воображения, чтобы одним изображением объяснить, что такое ветер или соленый вкус морской воды. Она не отделяла части от целого, и когда на экране появлялся морской фрегат, трудно было понять, какое слово он изображал — корабль, парус, мачту, судно, мореходство или что-то другое. Только сопоставляя схожие по значению слова в разных контекстах Шэнли мог отличить воду от моря, а деревья от древесины.
Шэнли продвигался маленькими шагами в изучении арабского, и каждый такой шаг отнимал целые недели. Впрочем, время для него перестало существовать с тех пор, как он утратил свою свободу. Его не беспокоило, сколько именно он провел в таком положении. Сколько он еще проведет — вот, что было действительно важно. Поэтому каждый раз, когда вечером после долгого дня его клонило в сон, он перебарывал себя и брался за книгу, и каждый раз, когда ребята предлагали ему расслабиться и присоединится к их разговорам, он отвечал отказом. Все свободные силы он бросил на обучение. Три минуты, пять или десять, он тратил каждую толику свободного времени, чтобы вывести еще одно правило, узнать еще несколько слов, запомнить еще одно устойчивое словосочетание, просклонять еще один глагол. Прошел год, и результаты самоотверженной работы проявили себя. Он смог прочитать сказку о Синдбаде целиком, не воспользовавшись не единой подсказкой нейрокниги. Это был настоящий успех.
Но было ли этого достаточно? Синдбад был одной из многих детских сказок в книге «Тысяча и одна ночь». Эти сказки обычно читали детям их родители перед сном. Они не отличались ни сложностью построения предложений, ни сложностью используемой лексики. Таким образом, он освоил язык лишь на уровне пятилетнего ребенка и, несмотря на все достижения, его знаний могло не хватить для осуществления его плана. Плана, которого, можно сказать, что и не было.
Он знал, как и все, кто прошел своеобразный обряд посвящения, что у шейха был специальный планшет, напрямую связанный с мозговыми жуками. В этом планшете хранились все подписанные договора. Можно ли их было расторгнуть или изменить? Этого никто не знал наверняка. Более того, Шэнли, повидавший в жизни многое, прекрасно знал о витиеватых формулировках, которые использовали юристы компаний при составлении договоров. Знать язык на уровне носителя было лишь половиной дела. Чтобы разобраться во всех тонкостях, необходимо было разбираться в нюансах юриспруденции. И знания в этой области у Шэнли были совершенно поверхностные. Таким образом, даже если бы ему в руки попал этот планшет и ему довелось прочитать текст договора, он рисковал не понять и пятой доли того что там было написано. При этом сам планшет хранился у шейха под надежной защитой. Во всяком случае, никто и никогда не видел ничего, что могло бы свидетельствовать об обратном. Никто вообще не видел этот злосчастный планшет после заключения последнего договора с Шэнли. Может быть, его и не существовало уже вовсе.