Гиперсеть сама по себе открывала множество удивительных возможностей. Информация появилась у каждого предмета окружения, каждой вещи, каждого природного явления. Скажем, при сканировании наручным интернометром, каждый продукт в магазине получал свой собственный набор характеристик, отображавшихся в его электронном досье — дата производства, способ производства, человек, который отвечал за его производство, состав, обработка, использование генных модификаций, степени полезности по шкале Ридуса, реальный вес. Из замороженного мяса вычитался вес замороженной вместе с ним воды. Все фрукты и овощи получали оценку свежести и полезности, учитывающие десятки параметров в их культивировании. Человеку только и оставалось, что смотреть на оценки и совершать выбор. Разумеется, чем выше была оценка товара, тем выше была и его цена. В самом подходе производителей к своим товарам ничего не изменилось. Те, кто производил хорошие товары и раньше, просто повысили на них цену. Те, кто производил плохие товары, тоже повысили на них цену вслед за первыми. В итоге цены выросли на все, но люди смогли лучше понимать, за что они отдавали свои деньги. А, может быть, и нет.
В Мекке не было ни одного робота-помощника, всю грязную работу выполняли люди своими руками, как и двести лет тому назад. Шэнли с Женей 3 часа к ряду чистили дно бассейна и только дошли до его середины. Тогда Женя внезапно громко закричал и согнулся в три погибели, его лицо скрылось под водой, откуда можно было расслышать приглушенный крик, поднимавшийся на поверхность вместе с большими пузырями воздуха. Через 15 секунд он так и всплыл. Шэнли отреагировал мгновенно, он нырнул под воду, уперся ногами в дно бассейна и руками вытолкнул Женю на поверхность, чтобы тот мог сделать глоток воздуха. Как профессиональный тяжелоатлет он пронес его на выпрямленных руках, шагая по дну бассейна, до самого борта, а затем вытолкнул из воды, словно ядро, отправив его на кафельный пол.
Женя скрутился в узел, его правое колено находилось у него под подбородком. Он мелко дрожал, скулил и не мог выговорить ни слова. На его глазах проступали влажные слезы. Шэнли показалось на мгновение, что раньше он уже видел что-то подобное в своей жизни, но он так и не вспомнил, что именно и когда это было. Он присел на корточки и пытался привести Женю в чувство, но тот не обращал на него никакого внимания. Весь его мир сузился до одной болезненной точки в его колене.
Шэнли не стал ждать и выбежал из бассейна, чтобы попросить у других помощи. В служебном коридоре он встретил Регину. Она лежала на полу в той же позе, что и Женя, боль пригвоздила ее к серому полу намертво. В кухне он нашел еще несколько человек с теми же симптомами. Ни одному он не мог ничем помочь, только наблюдать. Через несколько минут коллективная боль начала затихать, мышцы рук, спины, желваков расслаблялись, и люди могли выпрямиться. На их лицах, у всех как у одного, появлялась блаженная улыбка эйфории, которая приходила после прекращенная страданий.
Шэнли помог Жене подняться. Он все еще дрожал и стучал зубами, его руки и ноги колотились.
— Ты… ты, — тыкал он Шэнли, не в силах закончить предложение.
— Давай ты сначала согреешься и придешь в себя, потом скажешь, — он попытался его успокоить.
— Ты… ты что… не почувствовал эту боль?
— Не почувствовал.
— Вообще ничего?
— Вообще ничего.
— Ах ты… ск… счастливчик! Ты вообще понимаешь, как тебе повезло? Ты бы знал, как больно это было. Я думал, что я умру. Боле того, я был бы рад умереть, только бы не испытывать эту боль ни секунду больше. Это было ужасно…
Шэнли сочувственно похлопал его по плечу.
— Не одному тебе досталось. Ребята тоже прошли через это. Я видел Регину в коридоре и всех остальных. Им было так же больно, как и тебе.
— Это радует, — шутливо сказал Женя, — но а с тобой то что? Ты почему ничего не испытал?
— Не знаю, даже не знаю. Во всем виноват этот мерзкий шейх. Скорее всего, Шариф снова выбил его из седла, и он повредил колено.
Женя крепко зажмурил глаза, вжал голову в плечи, предчувствуя новую вспышку боли.
Шэнли стоял, не шелохнувшись, в его состоянии не произошло никаких изменений.
— Обалдеть, — Женя смотрел на него широкими глазами, — просто обалдеть! А ну-ка попробуй обозвать еще как-нибудь шейха.
— Шейх Аль Тани — козел вонючий, — робко проговорил Шэнли и продолжил стоять, как ни в чем не бывало.
— Невероятно! Нужно будет рассказать об этом остальным. Они в осадок все выпадут. Стопудово!
Женю сковал приступ боли, колени его подкосились, он опустился на пол.
— Что случилось?
— Ничего, все в порядке. Просто мысленно повторил твою фразу и вот поплатился за это. Нужно не забывать про самоконтроль, — Он поднялся на ноги, сплюнул в бассейн и прыгнул туда, — Давай присоединяйся, нам с тобой еще половину бассейна пропылесосить нужно.
Они работали в бассейне до самого вечера, пока не отчистили его до первозданного состояния. Их кожа посинела и стала морщинистой, как у щенят шарпея. Уставшие они отправились отдыхать.
Женя пребывал в хорошем настроении, ему не терпелось рассказать остальным о том, что случилось.
Когда они вошли в спальню, все были на месте и активно обсуждали события минувшего дня. Делились друг с другом впечатлениями о перенесенной боли и аккуратно, чтобы не спровоцировать новую боль, обменивались слухами о том, что случилось с Аль Тани. Догадки Шэнли полностью подтвердились: любимый конь шейха продемонстрировал ему свой дикий нрав и выкинул его из седла. Говорили, что он подлетел вверх на 3 метра и приземлился прямиком на правое колено. Двадцать минут ему потребовалось, чтобы доползти до своей спальни и пройти экстренный курс клеточного восстановления. Мысль о том, что шейх мучился целых двадцать минут принесла всем скрытое едва уловимое наслаждение.
— Мужики, мужики. Вы не поверите, что сегодня произошло, — влез Женя в обсуждение.
Все повернули на него свои головы.
— Ну, попробуй нас удивить.
— Проще показать. Шэнли, ты можешь повторить вслух то, что говорил сегодня про шейха?
Шэнли неохотно подался вперед и медленно, смакуя каждой буквой, продекламировал:
— Шейх Аль Тани — мерзкий и вонючий козел.
Реакция толпы последовала незамедлительно. Парней передернуло, они закрыли глаза и выставили руки вперед, словно пытаясь предотвратить удар по лицу. 10 секунд они провели, корчась от воображаемой боли, после чего, наконец, расслабились и посмотрели на Шэнли с огромным удивлением.
— Обалдеть, — только и сказал Майк.
Остальные молча таращились на Шэнли и неспешно моргали.
— Можешь повторить?
Шэнли так же проникновенно повторил оскорбление в адрес шейха.
Нескольких человек охватила мощная боль, они забились в судорогах. Просто решили провести мысленный эксперимент с этими словами, и он прошел неудачно.
— Ребята, ребята. Спокойно, только не нужно повторять эти слова про себя, — поторопился предупредить всех Женя, — Боль никуда не делась. Можно слушать, но как только начинаешь внутренне соглашаться с этими словами и радоваться им, получаешь люлей.
— А почему с тобой, Шэн, ничего не происходит? — Майлз высказал общий на всех вопрос.
— Я не знаю, сам удивлен не меньше вашего.
Внезапно боль сковала всех, только Шэнли она обошла стороной. Теперь то что?
В громкоговорителе прозвучал голос шейха. Он явно был не в духе после случившегося в тот день:
— Время спать уже наступило. Быстро разошлись по кроватям и прекратили сплетничать. А не то будете до самого утра у меня изучать все тонкости боли!
Ребята затихли и быстро заняли свои койки. Больше они в тот вечер не говорили. Но каждый немного завидовал Шэнли. Они уже и забыли о том, какого это было — думать о чем угодно без параноий и страха перед возможным наказанием. Боль сделала из них дрессированных обезьянок, которые не только делали то, что им говорили, но и думали лишь о том, что им было позволено. Спустя несколько лет такой жизни в их мозгах словно выросла распухшая болезненная мозоль, небольшой островок, куда их мысли боялись забрести, чтобы случайно не потревожить ее. Этой мозолью были скверные мысли о Шейхе и все, что с ним было связано. Со временем их сознание защитило эту мозоль прочным неприступным барьером, который невозможно было преодолеть. В тот день в этом барьере появилась первая трещина.