Всё было замечательно до момента, когда он не спросил: «А тебе можно…»
Ей много что нельзя было делать, но меньше всего ей хотелось с НИМ чувствовать себя ущербной.
Поэтому – да, можно.
Можно жить.
Можно загорать.
Можно заниматься сексом.
Можно всё, пока светит солнце, и она в состоянии чувствовать его лучи на своей коже.
Разговоров про болезнь она категорически не хотела и надеялась, что Олег её понял.
Её надежды оказались не напрасны. За утро он больше ни разу не возвращался к теме её болезни, даже улыбался и шутил, чем напомнил ей того Олега, с которым они провели чудесный день на пляже.
– А какие у нас планы на день?
– Сейчас позавтракаем, не возражаешь? Я заказал завтрак в номер, не хочу пока никуда выходить, всё-таки перебор со спиртным дает о себе знать. Потом позагораем, покупаемся в бассейне. Вечером будет развлекательная программа.
– Отлично.
Так и вышло. Ей тоже не особо хотелось выходить с утра куда-то.
А вот ближе к обеду, когда утренняя дремота и вялость развеялись, выйти все же захотелось.
С чем Саша не оказалась готовой столкнуться, так это с удушающей ревностью.
Саша приняла мысль, что Олег стал для неё кем-то большим, чем попутчиком или человеком, которому она «торчала» деньги и которого сознательно развела. Надо же… Даже жаргоном стала мыслить, но в данном случае сленговые словечки идеально вписывались в ситуацию. В её груди зарождалось чувство, куда сильнее, чем симпатия. И Александра была тому рада. Да-да, именно так. Жадная до новых эмоций, впечатлений, она с готовностью впустила в себя новые чувства. Чем плоха влюбленность для молодой девушки?
Вопрос риторический, особенно в отношении неё.
И всё же Саша наслаждалась близостью Олега. Не только в физическом, но и моральном плане. Она радовалась, когда он находился рядом. Ловила себя на том, что рассматривает мужчину, любуется им. Даже его шрамами, к которым хотелось постоянно прикасаться. Целовать. Каждый. У Саши даже возникла навязчивая идея, особенно, когда она просыпалась по утрам раньше него или ночью. Она смотрела на мужественное лицо Олега, и ей хотелось заключить его в ладони. Как делают с детками. И долго-долго всматриваться в каждую черточку, запомнить, запечатлеть в памяти каждую морщинку, и да, каждый шрам. Когда она думала о его шрамах, ей становилось дурно. Это сейчас он взрослый, мужественный, прошедший нелегкую школу жизни, а тогда… когда получал шрамы? Что он испытывал?
Саша давила в себе жалость. Нет, ей нельзя жалеть Осетина. Узнай он о подобном, рассердился бы. Тут она его понимала. Если уж её раздражала чужая жалость, то что говорить о нем? С другой стороны, он меньше всего напоминал человека, нуждающегося в жалости.
А вот того, кого стоит ревновать – запросто.
Они вышли из каюты ближе к полудню.
– Не сгоришь? – спросил он, накидывая ей на плечи тунику.
– Ни разу в жизни не обгорала и не сталкивалась с проблемой «облазанья» кожи.
Ей оказалась приятна его забота.
– Смотри. Морской ветер, плюс полуденное солнце. Солнцезащитный крем вроде бы мы покупали.
– Я взяла с собой.
Саша, выходя на палубу, прихватила пляжную сумку. Не спускаться же за всякими мелочами в каюту.
Олег хмыкнул.
– Что ж, девочка, тогда я с удовольствием намажу тебе спинку.
От его легкой хрипотцы в голосе по телу Саши заструилось знакомое тепло, которому она сегодня была рада.
– Намажь-намажь.
Настроение было игривым, несмотря на утренний инцидент. Саша приучила себя к борьбе с дурным настроением. Смысл убивать дни, которые у тебя и так на счету?
Но всё же, с неприятными всполохами пришлось столкнуться, когда девушка увидела, какими жадными, заинтересованными взглядами провожают Олега другие приглашенные женского пола, уже занявшие места на лежаках у бассейна. Причем рассматривали они Олега, не таясь и не стесняясь. Даже призывно улыбались.
Саша с трудом сдерживалась, чтобы не осадить каждую. Ей так и хотелось подойти к ним, наклониться и прошептать в красивое лицо соперницы: «Мой!» Да, черт возьми, Олег был её! И это не обсуждалось!
– Расслабься, ты чего такая напряженная?