С некой опаской Крис взглянул на девушку. Но та ехала, отвернувшись к окну.
-Надеюсь ты не думала, что сможешь подать знак кому-либо на улице?
Спросил Крис, во многом чтобы вернуть себе самообладание и достоинство в собственных же глазах.
7362 вздрогнула. Обернулась на него и посмотрела так, будто и не ожидала, что с ней в машине едет ещё кто-то.
За окнами, наверное, проносились улицы, перекрёстки, яркие вывески бутиков и кинотеатров. Но внутри- задние стекла лимузина были полностью тонированы. Так, что было невозможно видеть ни кто едет в нем, ни тех, кто идёт по улице.
-Нет, что ты,- ответила девушка, и в голосе ее Крису снова почудилась усмешка,- Просто после моего пребывания в вашем люксе без окон, мне хотелось немного поглядеть на мир. Не более. Жаль, что картинка здесь столь однообразна.
Крис прищелкнул языком. Смелая и язвительная. Он хотел было открыть рот, чтобы указать на важность ее хорошего поведения и невозможность побега в этот вечер, но 7362 снова отвернулась к окну. Будто тоновая пленка была для нее много более интересным объектом, чем он. Невольно, Крис почувствовал приступ досады. И ещё чего-то. Давнего и хорошо стертого из памяти сотней попыток это забыть. Решив так же более не обращать на 7362 внимания, Крис тоже отвернулся к своему черному экрану окна.
Глава 13
Тина
Я на балу сатаны.
Кто бы мог подумать, что здание оперного театра, которым я ранее так восхищалась, теперь превратиться для меня в одно из самых ненавистных мест на земле. Всюду была охрана. Десятки глаз преследовали меня, не давая не на шаг отойти от ублюдка, что привел меня сюда. Камеры фиксировали наши движения. И я не могла найти ни одного шага к отступлению или бегству.
А между тем вокруг нас были люди. Они смеялись, пили, общались: будто ничего ужасного и не происходит. Будто охранники в черных костюмах стоят повсюду лишь ради их безопасности, а не как мрачные надзиратели. Впрочем, для многих так оно и было. Эти люди пришли сюда развлекаться, а не показывать себя как товар на базаре. Они были свободны и вольны в любой момент выйти из чертового театра, не преследуемые никем. Я же- нет.
Первые несколько секунд мною овладела паника. И аукционисту даже пришлось попросить официанта принести воды «его спутнице». Какая милая забота. Но несколько спокойных, ровных глотков и пара глубоких вдохов все же помогли. Я смогла немного прийти в себя, скинуть чувство клаустрофобии, вдруг охватившее меня, и снова оглядеться по сторонам. Все было не так уж плохо.
Если честно, я ожидала и боялась, что на вечере будут лишь мужчины( кому ещё интересны столь пикантные аукционы?) Но вопреки моим суждениям, многие из гостей были со спутницами. Вполне изящные дамы, большинство из которых было одето дорого и со вкусом. Некоторые производили впечатление весьма приятных людей. Интересно, все ли здесь знают, чем торгует Тристоль? Или можно знать и с таким же безмятежным видом наслаждаться вечером? Жаль, что я не пишу диплома по психологии. Здесь наверняка есть где разгуляться.
Некоторые из присутствующих подходили к нам. Приветствовали моего спутника. Кто-то просил его представить им меня. Кто-то просто откидывал таким взглядом, что тут я легко могла различить кто знает, а кто нет об истинных ценностях аукциона. Из всего я смогла вынести только один клочок полезной информации: ублюдка зовут Крис. Впрочем, можно ли отнести это знание к полезным? И какая разница как зовут того, кого ты не ставишь ни в грош? Радовало лишь одно: теперь я знала его имя, но он до сих пор не знал моего. Извращённое удовольствие, но единственное, доступное мне.
-А где твоя прелестная жена?- весьма неделикатно спросил Криса один из шапочных знакомых.
Ублюдок мастерски улыбнулся и сказал, что Мардж сегодня приболела, и сама предложила взять с собой кузину, никогда ранее не бывшую в опере.
Да, именно кузиной он представлял меня тем, кто просил представления. Кузина Лотти. Интересно, его настоящая кузина, если она есть, тоже одевается как дорогой эскорт?
Сам Крис постоянно оглядывался по сторонам. Видимо искал покупателя, ради которого меня привезли в эту золотую клетку. Наконец лицо его просветлело.