Я послушно вошла в магазин. Он был огромным и вовсе не похожим на те антикварные магазины, что я видела ранее.
Слишком чисто. Слишком светло. Каждый предмет знал свое место и цену.
Хотя я ведь не должна была думать, что Эссид отправит меня покупать подарок своей матери на барахолку?
Я посмотрела на стену, где висели картины. Французская пастушка с овечками. Дама эпохи Возрождения с лицом, покрытым вуалью. Ещё одна дама: обнаженная и возлежащая на пуховых перинах. Я не любила такую живопись. Осматриваясь дальше, я вдруг услышала, что в дальнем углу комнаты кто-то бренчит по клавишам фортепиано.
Это воспроизведение было сложно назвать игрой. Игравший явно подзабыл половину из того, что когда-либо знал. Играл сбиваясь. Неуверенно. Но звук был живым. Ярким. Врезающийся в эту бледную, безжизненную лавку и внезапно наполнявший ее.
Аккуратно я прошлась вдоль рядов, обогнула гигантскую чашу из гранита и увидела его. Деловой костюм. Светлые, слегка вьющиеся волосы. Хоть он и сидел ко мне спиной, но я могла быть точно уверенна: это Крис. Мой продавец. Несостоявшийся любовник. Мужчина, с которым я готова была бежать. Нас не связывало ничего и – вместе с тем – нас связывало слишком многое. Как же я его ненавижу!…
Тихонько я подошла к нему и присела рядом на банкетку. Крис вздрогнул. Перестал играть и уставился на меня с таким удивлением, будто увидел привидение.
- Привет, - сказала я.
Крис лишь вяло улыбнулся. Интересно: он, как и я, не ждал этой встречи? Какое же все-таки странное место – Тристоль.
Некоторое время они молчали. Крис не мог поверить своим глазам: когда его вызвали в главный офис и сказали, что один из клиентов просит помощи профессионала в выборе антиквариата, это было большим облегчением. Просто заказ. Такие бывали в перерывах между торгами. Но теперь, когда оказалось, что заказчик не кто иной как Эссид, а на выбор картины он отправил свою любовницу - девушку, которую Крис продал ему - все эти совпадения казались более чем странными. Мельком Крис оглядел залу. Конечно, напичкана камерами. Все под видом охраны ценного раритета. Или же кто-то просто хочет проследить за развитием событий?
Тина тем временем смотрела на него со смесью презрения и недоверия.
«Чудесно, - подумал Крис, - как раз то выражение, которое я мечтал видеть на лице женщины, в которую влюбился».
В последнем, сколь ни абсурдно это звучало, Крис был практически уверен. И дело было даже не в том, что ночами порой к нему приходили сны о ней. И не в том, как быстро забилось его сердце, когда он увидел ее. Нет… Просто сейчас Крис четко понимал, что готов на все, чтобы вытащить ее из этого кошмара. Несмотря на презрительно недоверчивое выражение на ее лице.
Чтобы как-то отвлечься от этих мыслей, а ещё, чтобы заполнить мрачную, повисшую над ними тишину, Крис снова положил пальцы на клавиши. Фортепиано. Кажется, он не играл уже лет сто. Да и раньше практики в его жизни было маловато. Когда-то давно его, ещё совсем ещё мальчика, понемногу в виде игры учила мама. Затем она сбежала из дома. А ее фортепиано и ноты остались. Бабушка со стороны матери, та самая, что в свое время не желала иметь с дочерью ничего общего из-за неравного брака той, порой тайком от мужа все-таки навещала внука. Тогда она тоже давала Крису небольшие уроки. Впрочем, этого сильно не хватало даже до нормального уровня.
- Не думала, что ты играешь, - наконец сказала Тина.
Из ее уст это звучало равносильно: «Не думала, что у вас есть душа». Впрочем, для нее это, наверное, означало одно и то же. Сама Тина играла прекрасно.
- У нас дома стояло фортепиано, - поделился Крис.
- По твоему уровню тренировался ты на нем достаточно мало, - заметила девушка.
-Конечно. В основном я прятал под крышкой сигареты от отца.
Тина снова посмотрела на него как-то странно, а затем неожиданно рассмеялась. Крис подумал, что, наверное, впервые видит, как она смеётся. А ведь у нее была такая красивая улыбка.
Наконец, Тина перестала смеяться.
Снова посмотрела на него. На этот раз так, будто ей было неловко или неприятно от этой внезапной вспышки эмоций.
- Я никогда не додумывалась так использовать бедный инструмент, - сказала она. - А ведь все голову сломала, решая, как спрятать свой дневник. Затем, словно вспомнив с кем она разговаривает, снова закрылась.