А Ишай был готов пуститься в пляс: союз с могучим Кулканом и две, целых две головы вернут его в племя.
Охота началась не больно-то радостно: опять лезь в воду, опять хоронись в кустах, настоящим загоном и не пахнет, кровавой дракой — тоже. Но Ишай при Кулкане не смел пикнуть: это был не брат и даже не десятник. Как понимал Ишай, Кулкан стоил всех артаков в урмане. Во всяком случае, она заключила союз с ним одним, никакого воинства у Кулкана не было, вся сила была только в нем.
Но за терпение и за поджаренную в речке шкуру воздалось. Как оказалось, они с Кулканом шли за весьма примечательными людишками. Проклятая охотница, которая продырявила Ишаеву спину в паре мест, — это раз. Парень с топором, из-за которого Чукай выскочил его спасать, — это два. Девчонка-шурале, которая знается с аульскими, — это три. Мальчишка-хиляк, которого вряд ли стоит бояться, — это четыре. Им с Кулканом на два клыка, скоро будут праздновать в урмане.
Но вожак почему-то не разделял радости:
— Я погляжу, воспоминания не больно-то обременяют твою голову, мой мальчик. А вот я еще какое-то время не забуду ласковые руки вон той девы на своей шее. Мое брюхо также припоминает весьма чувствительный удар от парнишки со светлыми кудрями.
Уф, толковал Кулкан так, что его только ведуны могли понять. Простому охотнику с ним было тяжко. Вот когда опять затоскуешь по Чукаю…
— Лежи, лежи тихо. Намерения у нас чуть менее жестокие, чем ждет твоя натура воина. Пока — никакого кровопролития, никакого шума. Аккуратная, выверенная, почти нежная кража. Начнем, я думаю, с девицы с лесными корнями. Во-первых, любопытно поглазеть на нее вблизи. Во-вторых, вторая особа, судя по твоим рассказам, вполне в силах самостоятельно лишить жизни нашего брата-лесовика.
— Это мы шуралиху схватим, выходит?
— О да.
С последним вот какое неудобство вышло. Шагали людишки по лесу так: лучница, парень с топором, шуралиха, мальчишка с косой. То есть в дороге без потасовки никак девчонку не вырвать было, только на привале. Вот и ползи за ними, вот и прячься, вот и жди нужного часа.
Повезло у лесного ручья: шуралихе нужно было почистить испачканное в крови платье. Парни отошли в сторону, и девчонка с луком тоже не стала с ней оставаться. Не любила мытье, как артаки, что ли?
Вот тогда-то Ишай выскочил из своих извечных кустов, подхватил пигалицу и побежал что было сил. Девочка, понятно, заголосила, да еще начала цепляться своими длинющими руками за деревья, мешать. Но быстрые лапы у Ишая были всегда, а сил ему, кажется, Чукай, умирая, оставил.
Лучница и парни бежали следом, а вот Кулкан куда-то пропал. Так и сидел в кустах за ручьем? Неужто Ишай его облапошил и один принесет голову девчонки в урман? От этой надежды мощи в лапах еще прибавилось, стрелам лучницы было его уже не догнать.
Позволил себе остановиться, когда добежал чуть ли до конца света. Ну, так Ишаю показалось. Девчонка к тому времени прекратила цепляться за деревья и больше покалачивала его. Смешная, явно у нее братьев не было: и не знает, что такое добрая оплеуха.
Остановиться-то Ишай остановился, а, что делать с девчонкой, не знал. Отпустишь — убежит, а вечно на руках тоже не удержишь. Тогда-то рядом и появилась та рысь. Красивая, вот бы ручную такую… У некоторых артаков были свои звери. Но рысь как-то странно распрямилась, поднялась на задние лапы и начала расти. Ишай не успел опомниться, а перед ним стоял Кулкан. Вот же! Ведьмак, иначе не скажешь!
— Как же я горжусь тобой, мой мальчик! — разошелся вожак. — Прямо-таки любовался твоим хитроумными и выверенными действиями, твоим грациозным и быстрым движением, твоей заботой о нашей прекрасной пленнице. Я же не ошибаюсь, даже крови не пролил? Дорогая гостья, позвольте вам представить самого быстрого и сильного артака по эту и по ту сторону Бурэлэ — Ишая, сына Тавная Однорукого.
Ишай настолько опешил от таких слов, что выпустил девчонку. А она не будь дура обернулась в настоящую шурале, а не человечиху с длинными крепкими руками. Рог, оскал, шерсть, ноги с копытами — все было при ней. Пожалуй, и ускакала бы, но тут уже Кулкан ее поймал.
Дурак Ишай надавал сам себе оплеух по морде, нужно было привести себя в чувство. Девчонки-шурале не больно-то знались с артаками, воротили нос, но, кажется, эта была красивая. Сложно, почти невозможно было отвести от нее глаза. Тьфу! Вот бы высмеял его сейчас Чукай!