- Эва,.. это где ж тебя так зацепило? - заметив синяк на лице парня, приветливо сказал Михай.
Его глаза сразу подобрели, глядя на Николу.
Мягким, добродушным голосом, пастух пригласил парня в шалаш:
- Пойдем, что ли, покормлю, голодный небось, на ногах вон, ели стоишь.
Мужчина, пропуская парня в шалаш, положил ему руку на плечо. Никола вскрикнул. Только теперь он почувствовал, как ныла и горела нестерпимой болью его спина, обласканная отцом.
Михай очень аккуратно приподнял полы рубахи и ахнул, вся спина была в багрово- красных рубцах.
-Эва, это кто ж тебя так?- сочувствующе, со вздохом, качая головой, произнес он,- зовут то тебя как?, -переходя на шёпот, спросил цыган.
- Николаем зовут, кто Миколко кличет, кто Николой,- ответил тот.
- Да Никола и досталось же тебе…- протянул Михай,- на животину, небось, рука не поднимется, а здесь воно что. Ну, ничего парень, дело поправимое, вылечим, и не такое видывали.
-Спасибо Вам…- доверчиво, сдерживая слёзы, произнес растроганный Никола.
-За что, спасибо-то, спасибо потом скажешь,- дружелюбно ответил цыган.
Неделю Михай, выхаживал Николу, кормил, поил настоями из трав, ставил примочки на спину. Никола даже от матери не видел столько заботы. Мать хоть и была человеком добрым, но безответным, боясь гнева мужа, она не могла лишний раз приласкать детей даже словом.
- Нечего хлюпиков растить! - вечно одергивал её Фёдор.
Да и потом в постоянных хлопотах по хозяйству, у неё просто не оставалось времени на них.
Совсем ещё не старый, а и даже моложавый цыган проникся к этому одинокому юноше отеческими чувствами. Никола не мог этого не видеть, в пастухе не было ни фальши, ни лицемерия, он был открытым и искренним. Парнишка привязался всей душой к этому казалось на вид, суровому мужчине, он нашёл в нём то, что так всегда ему не хватало, что не находил в других, понимания и поддержку.
Долгими звёздными ночами они сидели под открытым небом у костра. Цыган рассказывал Николе о своей нелегкой доле, живя в цыганском таборе. Как частенько угощали его кнутом за непослушание, привычное дело у цыган, а за отказ жениться на своей соплеменнице изгнали из табора и бичевали всем табором, чуть жив остался… шрамы на спине,- память о цыганской любви:
-Не думай, что ты один на свете такой горемыка! Молод ещё, не видел потерь. В мирное время живём,.. а нашему поколению выпало испытание войной. –это горе, так горе, ни одну семью не пощадила война, кому свинцом выпало испытание, кому голодом, кому потерями близких…. Страшно это, когда нет возможности похоронить близких, а и прийти некуда оплакать…
- Простите… - на распев, виновато произнёс Никола.
- Я ведь непростой цыган, благородного рода. Да, друг мой… Никому вот не рассказывал, а тебе откроюсь… от бабки своей, перед её смертью узнал, тайну своего рождения… Предки мои – цыгане, были бродячими артистами, развлекали богатый и простой люд песнями, да плясками. Матушку мою звали Джофранка – значит свободная, красоты необыкновенной была, редко природа являет миру создание такое… влюбился в неё один барин, да, так, что готов был забыть про честь свою, любые деньги предлагал за выкуп её. Да, цыгане народ вольный, на деньги барина жили в своё удовольствие. Разрешил он им проживать в своём имении, доставалось крестьянам от их пребывания, да, только слово хозяина закон. Долго так жили…
- Джофранка! Джофранка! Барин к себе зовёт, срочно сказал, копеечку мне дал, - крутя монеткой, прибежал запыхавшись цыганёнок, когда девушка раскидывала юбки по камням у реки.
- Не видишь занята,- показав язык и гримасничая, отозвалась юная девушка.
- А ты красивая, такая красивая, что глазам смотреть больно… - взлохмаченый мальчишка с восхищением смотрел на неё, - выросту - женюсь!
- Сопли утри, жених! –сказала девица и отвесила ему подзатыльник.
-Думаешь, как батька барон, так драться можно? – с обидой в голосе огрызнулся мальчишка и побежал прочь.
- Вот прицепился, как репей! Развлекай его барское высочество, - надоело! – вслух посетовала девушка – подросток.
Красота цыганки была особой магической силы, притягивая взгляды ни только мужчин и юнцов, но и женщин. Они завидовали её непревзойдённой красоте и ревновали, глянув на неё, уж невозможно было отвести глаз, настолько завораживающей была её несравненная красота. В таборе поговаривали, что за всё время не помнят, чтобы среди цыган, чудо – создание такое