Он быстро прикрыл дверь и направился к выходу, в крайне раздражённом состоянии.
Когда он открыл двери, увидел галдящую толпу цыган во главе с Шандором и Донкой, дворовые мужики с Ефимом еле сдерживали их.
- Что тут происходит? – подняв руку, дав понять, что просит тишины.
- Я хочу видеть дочь свою, Джофранку! – вышел вперёд цыганский барон.
- Ты думаешь, я забыл, как зовут твою дочь? Почему ты имеешь наглость прийти сюда и искать у меня свою дочь?
- Она пришла сюда с Андреем, а ушёл он один, мы не уйдём, пока не увидим её!
- Верни нам нашу дочь! Где ты её прячешь? – требовала, возмущённая Донка.
- Тихо! Я мог бы сейчас вышвырнуть вас отсюда! Кому как не вам известен характер вашей своенравной, спесивой девчонки!.. пригласил её чай попить с угощением, так она перевернула чай, разбила дорогую посуду и убежала… я не стал её останавливать, - раздражённо, без тени смущения врал барин,- хотите? Зайдите, убедитесь в правоте моих слов. Только Шандор и Донка! Остальные могут возвращаться в табор, во избежание ненужных проблем, пока по- доброму прошу… - с железной ноткой в голосе, сказал Елизар, жестом приглашая отца и мать Джофранки пройти с ним в дом.
Зайдя в дом, Донка громко стала звать:
- Джофа! Девочка моя! Отзовись! – женщина металась по комнате, в надежде увидеть дочь.
- Вот! – барин указал на стол с разлитым на нём чаем и разбитой чашкой на полу, - что я вам и говорил, неблагодарная! Я хотел взять её за руку, не успел прикоснуться, как она смахнула чашку и убежала… теперь вы видите, что я не лгу. Ему не терпелось скорее выпроводить их за дверь.
- Шандор! Будь мужчиной, я и так много позволил вам, забирай свою женщину и свой народ, завтра решу, что с вами делать, сейчас хочу много думать, - Ефим! Проводи гостей, они уже уходят! Сегодня никого не принимаю, меня не беспокоить!
На столе лежал бубен юной цыганки.
- Вот бубен нашей девочки, она не могла без него уйти! – не унималась женщина.
- Говорю же вам, убежала! Характерная! Не захотела наедине оставаться, даже бубен забыла, можете забрать его. Устал от вас всех, неблагодарные! Уходите уже, думать буду.
Как только цыгане оказались за дверью, Донка заголосила:
- Вай, вай! Моя девочка, не верю, ни единому слову не верю, беда с ней, ой, беда…
Барон строго посмотрел на жену:
- Замолчи женщина! Все беды от вас!- и обратился к цыганам, - Все в табор!
Елизар наконец остался наедине со своей несбыточной мечтой. Она лежала, - спала, такая тихая спокойная, дыхание было ровным, разве, что бледная слегка. Теперь он мог насладиться её красотой. О, как же она была прекрасна… волнистые шелковистые, чёрные и густые волосы беспорядочно рассыпались по подушке, утончённые, изящные черты лица, маленький алеющий ротик…
- Спящая ты моя красавица! Эсмеральда моя! .. что ты сделала с моей жизнью, со своей жизнью?
Всё имущество спустил на вас, чего тебе не хватало? Ничего не осталось, ни чести, ни денег, ни совести, пустота одна…
Он любовался ею некоторое время, пока томное волнение не охватило его сущность окончательно: - «Вот же она, лежит перед ним, вожделенная… бери, чего ждать…»
Вся плоть взбунтовалась в нём, он стал снимать с бесчувственного тела девушки одежды…
- Чёрт возьми, эти ваши цыганские штучки… ели справился.. и вот лежишь – нагая…
- Боже! Как можно создать такое совершенство!- он опустился перед ней на колени. « Сейчас ещё сильнее чем прежде, он боготворил её, и возносил её прелести, в каком- то иступлённом поклонении. Неистовая страсть к этой девчонки была губительна, и Елизар знал это.
- Удивительная, желанная! Любовь моя! Как ты прекрасна! Никого и ничего в жизни не видел прекрасней этого создания!..
Мужчина взялся обследовать изгибы юного, целомудренного тела, его била безудержная дрожь, он рывком скинул с себя одежды и лёг рядом с обнажённой красавицей. Он стал сжимать её беспомощное тело в своих объятиях. « Тихая, покорная…Ни так, ни так он представлял их первую, брачную ночь…»
Он касался её тела, в нём нарастала и поднималась горячая волна вожделения и безудержной страсти. Елизар жадно впился губами в её маленький ротик, сжимая в руках упругие девичьи груди. В мужчине возрастало возбуждение, он не мог себя сдерживать, ему не хотелось брать силой неподвижное тело любимой, но он сделал свой выбор и отступать не собирался. К тому же тело цыганки была столь соблазнительно, что остановится не было сил. Сколькими девицами и женщинами обладал и владел он, но ни к одной из них, не испытывал и доли той страсти, что испытывал сейчас… Барин сминал это юное, с совершенными изгибами тело с такой безудержной страстью, что девушка издала видимо от боли, стон. Для Елизара это был сигнал к действию, решив, что она отозвалась на его призыв.