- Любимая, желанная,.. услада моя, - шептал он, с жадностью целуя каждый участок нежного тела и сжимая в жадных, горячих объятиях. Больше не в силах сдерживать себя он с иступлённой страстью овладел ею, из груди Джофы вырвался глухой стон. Мужчина подмял под себя хрупкую, маленькую изящную фигурку цыганки, полностью прикрыв собою. Его неуёмное, необузданное, почти животное желание к ней, пугало его самого, но он, с новой нарастающей силой и ненасытностью, снова и снова овладевал ею, пока не удовлетворил свою неуёмную похоть; ему казалось, что стоит ему остаться рядом с этим необычайно-несравненном в свей красоте телом, ещё хоть ненадолго, он останется здесь бездыханный навсегда.
Наскоро надев штаны и тапки, пошатываясь, барин вышел из комнаты:
- Ефим! – позвал он.
Тут же, словно слуга и не уходил никуда, он отозвался:
- Слушаю хозяин!
- Больше эта очумелая орда не заявлялась?
- Никак нет, Ваше Высочество! Куда же им, жандармы в имение…может приказали бы, выселить это жульё, сколько бродяг этих терпеть можно?
- Сам без советников справлюсь, - строго возразил хозяин, - Нюрку ко мне! Пусть порядок там наведёт, - кивком указал на спальню, - если пикнет кому, розгами до смерти засеку.
- Будет сделано!
- И пусть на стол соберёт, голодный я что-то…
Джофранка постепенно приходила в себя, голова звенела, как бубен, во всём теле была такая ломота, будто его всё переломали, она открыла глаза и увидела перед собой служанку барина Анну, она и раньше её видела, та прислуживала им, когда она приходила в имение. Девушка осмотрелась, она лежала в барской постели, на ней не было одежды:
- Как я тут оказалась, что я тут делаю? – цыганка попыталась встать, но голова кружилась и предметы двоились в глазах, - что всё это значит?
- Госпожа, Вам стало плохо за столом, Вы упали и хозяин перенёс Вас сюда… может, желаете откушать?
- Какая я тебе госпожа? Что же мне так плохо?.. – она обхватила голову руками.
Она приподнялась на кровати, силясь что-то вспомнить, вдруг, как вспышка, в её сознание промелькнули отрывки каких-то бессознательных картинок, как злой сон или жуткое видение: « Нет! - это не может быть правдой, это невозможно!». Джофа ощутила боль внизу живота, эта боль была разрывающей и выжигала её изнутри, она вдруг всё поняла, всю низость мерзкого поступка барина, на простыне расползлось кровавое пятно. Она почувствовала себя растоптанной, растерзанной и оскорблённой… как пережить такое унижение?.. Сквозь пелену сознания, вспомнила его гортанные, животные стоны, ей стало мерзко до дурноты.
Через некоторое время вошёл Елизар:
- Богиня моя, возлюбленная Эсмеральда! Проснулась наконец? – у него на лице была наглая, довольная улыбка.
- Пошла вон! - указал на дверь служанке, - и принеси что-нибудь будущей хозяйке поесть, да поскорей!
Джофа смерила его гневным, брезгливым взглядом, попыталась встать, но была ещё слаба:
- Думаешь, не знаю, что здесь произошло? Как ты посмел?
- Вот видишь, мы уже, на - ты. Многие женщины считали за счастье близость со мной. Я слов своих на ветер не бросаю, в отличие от вашего лживого, хитрого сброда, решили по миру пустить и ничего взамен? Со мной так нельзя… вот нынче думать буду, как с твоими сородичами поступить. С тобой всё ясно, со мной останешься, куда теперь тебе, в табор тебя не примут, законы ваши знаю. Вот, прими! Ни у одной цыганки мира нет такого украшения, заслужила! – он протянул ей золотое монисто, даже в тусклом свете оно сверкало красивым и каким-то недобрым блеском, переливаясь и искрясь. Девушка оттолкнула его руку и оно упало на пол, издав зловещий звон.
В комнату постучали.
- Заходи уже!
Вошла служанка с подносом.
- Оставь!- указав на маленький столик у окна, - Иди, и чтобы никто нас не беспокоил, накажу жёстко!
Анна бесшумно удалилась.
- Кем тебе быть в этом доме, сама решай! Госпожой или пленницей? Меня всё устроит.
Джофа приходила в себя:
- Мерзкий, гадкий, вонючий! Никогда не любила, а теперь призираю и ненавижу!
Елизар взяв её рукой за подбородок, попытался поцеловать, она выскользнула из его объятий.
- Ещё одно слово и отправлю в бордель, вместе с девками из табора, там любят таких горячих штучек,- с ухмылкой произнёс он.
Девушка плюнула ему прямо в лицо:
- Негодяй! Будь проклят ты и плоть твоя гнилая и душа твоя чёрная!.. не будет тебе прощения!