Со временем обзавелись они козочкой, немного Фенька молока давала, но им хватало. Пяток кур и петушка выменяли на две золотых монетки. Женщины ладили, даже подружились и Ксения была благодарна Донке:
- Сам Господь привёл тебя к моему двору, не знаю, как бы мы выживали, без твоей поддержки.
- А без тебя Ксенюшка я могла внука лишиться, как говорят, всё что Бог не даёт, всё во благо!
В один из дней, ранним утром, женщин разбудил злобный лай кабеля – Борьки и людской гомон у калики.
- В чём дело? – выглянула в дверь Ксения.
- Корова слегла, это проделки твоей постоялицы, точно её рук дело, - кричала, надрывая глотку, полная баба – Фроська.
Услышав шум, вышла Донка:
- Где корова ваша, ведите.
Осмотрев корову, что-то пошептала ей и сказала:
- Возьми лозину и гоняй коровку свою, хорошо кнутом погоняй, часа два не меньше, переела она, живот не видишь, вздулся? Поживёт твоя бурёнка, двух теляток принесёт, в соседней деревне бык уцелел, через время можно вести – огуляет.
Деревенские жители столпились, с любопытством наблюдая за происходящим.
- Что рты раззявили? Что столпились?! Как бараны на новые ворота… быстро расходитесь! Корову погоню, - нашумела на зевак Фрося.
Другой раз, хромая приплёлся дед Егор:
- Где постоялица? – спросил у молодой хозяйки, только завидев её.
- Что опять приключилось? – увидев его спросила Донка.
- Кобылицу от красных в лесах прятал, а теперь вот разрешится не может, авось поможет чем?!
И тут Донка не отказала в помощи.
Всю ночь в сарае цыганка гладила по животу кобылицу и что-то нашёптывала ей на ухо, та словно понимая, прядала ушами и тихонько ржала.
К утру разрешилась жеребёнком. Донка с любовью протёрла его сеном, продула ноздри и он почти сразу поднялся на слабые ещё ноги, пошатываясь. Кобыла встала и подпустила к себе жеребёнка, который сразу припал к набухшим соскам.
Дед Егор не знал, как благодарить женщину:
- Чем отблагодарить тебя? – ничего то и нет.
- Слова доброго хватит!- и быстро ушла.
Кобылица протяжно заржала, в знак благодарности своей спасительнице.
Как-то через время, привёл к их двору дед жеребёнка.
Вышла цыганка, глянуть, что случилось…
- Вот, забирай. Ни то, ни кобылки, ни жеребчика б, не было, - а сам глаза в землю упёр, видно жаль расставаться с добром.
- Да, на что он мне? Сама верхом не сяду, если куда надо, дак не откажите. А внук мал ещё. Вот как подрастёт, непременно у вас жеребчека возьмём, а то и кобылку, не задаром, найдём чем расплатится. Ваша ещё принесёт вам, следующим разом двоими порадует.
Дед повеселел даже:
- Дак, нечем отблагодарить то.
- Здоровья пожелайте, да идите с миром.
Страну потрясали междоусобные войны, деревню же обходили стороной, то ли от отдалённости, то ли стараниями цыганки. Так думали люди. Возможно, в этом было зерно истины, потому как, ходила Донка на край деревни и долго, подняв руки к небу, что-то настойчиво просила, а затем посыпала землёй тонкой полосой, вдоль дороги.
Так прижилась Донка в деревне, да и люди не столь злобливы стали. Всё больше к ней за помощью обращались, кто с хворобой какой, а бабы всё чаще за гаданием. Мужиков в деревне раз, два и обчёлся, каждая из них хотела бабьего счастья. Благодарили больше продуктами, кто чем: овощи какие, мукой, кто сала подкинет…
Михайка рос крепким, здоровым мальцом, с хозяйской девчушкой Полей – не разлей вода. Он кожей смугловат немного, а глаза цвета вечернего неба, такой глубокой синевы, что утонуть в них можно, кудри игриво вились по лицу и он взмахом головы, то и дело откидывал их с лица Полинка русая, белолицая, глаза серо- зелёного цвета, менялись от настроения и погоды, от бледно болотного цвета, до ярко зелёного – хороша дивчина, лицом миловидна.
Так росли дети, как родные, ни обид меж ними, ни сор никогда не случалось.
Стареющая цыганка ходила с внуком в лесок на могилку матери: непонятное чувство порой одолевало мальчика:
- Дона, мне порой чудится, что когда приходим сюда, словно ветерок дыханьем меня касается, хотя ветра и нет вовсе.
- Это мать твоя, приласкать тебя хочет, так бывает. Скоро и я покой здесь обрету.
- Что ты такое говоришь бабушка, ты ведь совсем не старая. Зачем сердце моё тревожишь, напрасными тревогами. Пусть ветер слова твои унесёт, не хочу, чтобы ты уходила.
- Время придёт, ничего не поделать.
- Пусть оно ещё не скоро придёт, хочу, чтобы ты жену выбрала, детей моих увидела.
- Что выбирать, давно сердце выбор сделало. Не печалься, поживу ещё.
Люди познали, что в соседней деревне школу открыли и потянулись дети, грамоте обучатся с окрестных мест. Дед Егор запрягал кобылу в телегу, внуков своих возил и другим, отказу не было.