В лесу надрывалась кукушка.
- Кукушка, кукушка, через, сколько лет я выйду замуж? – почему-то спросила она и сама удивилась своему вопросу.
- Ку-ку, - ответила лишь один раз кукушка.
- Глупая птица! - сказала девушка и засобиралась домой.
Солнце, огромным оранжевым шаром клонилось к закату, прячась за горизонт. Небо было безоблачным, поражая своей ровной синевой. Почему жизнь не может быть такой гладкой и безоблачной, в жизни, как и в природе, всё меняется, подумала Аурика. Она присела на мягкую, шелковистую травку, как хорошо она чувствовала себя здесь, как просторно было её душе. Все грустные мысли, словно улетучивались от прикосновения свежего ветерка, который легонько касался её волос, обдувая её гибкое молодое тело, тоскующее по ласке. Она прикрыла глаза и представила, что этим ветерком был Александр: улыбка тронула её губы, вспомнила, как приятны были его нежные прикосновения сильных, мужских рук. Речной воздух, тихий шелест листвы и многоголосый щебет птах успокаивал и утешал её раненое обидой сердце.
По дороге домой, навстречу ей, шёл светловолосый Серёга, - лёгок на помине, - вспомнив недавний разговор с бабушкой, заметила она. Аурика помнила его по школе, он учился годом старше. Ей был симпатичен, весёлый, жизнерадостный парень. Она замечала его неподдельный интерес к себе. Но толи от скромности, толи от робости, их встречи ограничивались красноречивыми взглядами и короткими приветствиями.
- Аурика здравствуй, - широко улыбаясь, приветствовал он её, - надолго к нам?
- Привет, - коротко ответила она, - до конца лета, и почему это к вам? Я приехала к себе.
- Извини, но ты так редко бываешь в деревне.
- Просто мы с тобой редко видимся.
- Это можно исправить. Сегодня в клубе индийское кино, может, сходим? – предложил он
Аурике нравились индийские фильмы, а идти одной не хотелось.
- Приглашаешь? – давая согласие, вопросом ответила она.
- Так я забегу вечером, - его умные голубые глаза светились радостью.
- Почему бы и нет…
Много изменений произошло в деревне. Была выстроена новая, двухэтажная школа из красного кирпича, так же был построен Дворец Культуры, из белого кирпича. В нём было два зала, один для просмотров кинофильмов, со сценой, а другой для танцев.
Когда они выходили из здания, деревенские девчата с завистью смотрели на них.
После фильма, осмелевший Сергей предложил:
-Может, останемся на танцы, - и, не дождавшись ответа продолжил, - медленный танец за мной.
-Спасибо, но я, пожалуй, пойду домой, - находясь под впечатлением от фильма, грустно сказала она.
- Я тебя провожу.
- Не стоит, я дорогу знаю.
- Я с тобой пришёл, с тобой и уйду.
- Как хочешь, - безразлично ответила она.
Проводив девушку до калитки, Сергей краснея и дрожащим от волнения голосом, сказал:
- Давай завтра встретимся опять. Мне хотелось бы продолжить наши отношения. Я хочу признаться, ты давно мне нравишься.
- Ты мне тоже нравишься, но я не хочу, чтобы ты питал иллюзии на мой счёт. Я не могу тебе ничего сказать, по крайней мере, сейчас. К тому же у меня впереди год учёбы. Самый ответственный год,- защита диплома. Я не могу связывать себя чувствами, - стараясь не обидеть парня, как можно мягче говорила она.
- Я терпеливый, могу подождать.
- Зачем Серёжа? Мы ведь не знаем, что нас ждёт завтра. Я не хочу связывать себя никакими обязательствами. Пусть всё идёт своим чередом. Оглянись, сколько симпатичных девушек вокруг…
- Легко тебе говорить, я так ждал этой встречи. Мы взрослые люди, почему тебе не сказать прямо. Ты мне неинтересен, у меня другой.
- Извини! Правда, ты хороший парень и ты мне симпатичен. Но как знать, что с нами будет через год. Зачем заглядывать в будущее, которое не дано нам знать, что бы не испытывать новых разочарований. Если тебя это хоть как – то успокоит, я скажу. У меня сейчас нет парня, но ни с тобой, ни с кем другим, встречаться я не хочу. Не обижайся. До свидания. Спокойной ночи.
- Прощай, - глубоко вздохнув, печально сказал он.
От хорошего настроения не осталось и следа. Разговор с Сергеем оставил неприятный осадок в душе девушки. Она видела, что обидела его, ей было жаль парня, он не заслужил отказа. Но в её сердце жила любовь к другому человеку, такая глубокая и сильная, которая острым лезвием вошла в её сердце. К человеку, возможно, который не имел право на неё.