—Я знаю, что ты хочешь, чтобы я сосала твой член, папочка, - шепчу я и поднимаю на него глаза, наблюдая за тем, как мои слова действуют на него.
В нем как будто что-то щелкает, потому что в следующий момент я понимаю, что меня толкают на колени, а большая рука обхватывает мою шею сзади.
—Не думай, что я забыл, как ты просто ушла, - говорит он таким едким тоном, что я едва узнаю человека, стоящего надо мной.
Когда я поднимаю на него глаза, он смотрит на меня сверху вниз, в его взгляде сквозит чистое отвращение, и слезы, которые хотят вырваться на свободу, немедленно вырываются наружу. Я никогда не хотела причинить ему боль. Я никогда не хотела, чтобы он меня ненавидел. Но этот взгляд уже есть, и я знаю, как непростителен мой отец. Я долгие годы равнялась на него.
—Ты хочешь стать шлюхой, Ки? Поэтому ты сбежала с ней?
Его пальцы запутались в моих волосах, и с моих губ сорвался стон, когда я увидела, как он расстегивает ремень и пуговицу на джинсах, а затем выпускает на свободу свой толстый венный член. Это первый раз, когда я вступаю в столь интимный контакт с мужчиной.
—Мне давно надо было сделать тебя своей шлюхой, - говорит он. —Мы оба знаем, что ты только об этом и думаешь. Хочешь быть папиной шлюхой, потому что не знаешь, кем еще быть. Открой рот, Ки.
Я качаю головой. Нет.
Он наклоняет голову в сторону. —Нет? Минуту назад ты хотела сосать мой член. Что изменилось? Открой свой гребанный рот, Ки.
–Папочка.
Слезы текут по моим щекам, и я открываю ему рот. Не так. Я не хотела, чтобы это произошло, чтобы он ненавидел меня.
—Хорошая...
Он засовывает свою толстую длину мне в рот, пока не упирается в заднюю стенку горла. Он такой большой, что весь не помещается. —Чертова девочка, - заканчивает он.
Ретт берет меня за голову и начинает вводить свой член мне в рот. Он начинает медленно, но затем постепенно ускоряет темп до такой степени, что я начинаю задыхаться от его члена.
—Вот так, малышка, - говорит он. —Соси мой большой член, как хорошая маленькая шлюшка.
Он запутывает пальцы в моих волосах так, что я ощущаю их жесткое натяжение на коже головы, и от этого по моим щекам текут новые слезы. Другой рукой Ретт сжимает мою челюсть, надавливая сильнее, проталкивая свой большой член в мое горло.
Я не могу сдержать рвотных позывов и задыхаюсь, пытаясь отдышаться. Когда я только приехала сюда вся в крови, единственное, что было повреждено, это мой нос, и я уверена, что здесь что-то не так, потому что я не могу нормально вдохнуть через ноздри.
—Соси мой член так, как ты хотела, Киа, - говорит Ретт низким голосом. —Покажи мне, как ты ценишь то, что я взял тебя обратно.
Я так и делаю. Я сосу его сильно, втягивая щеки и проводя языком по кончику его головки. Я даю слюне стечь в рот, прежде чем покрыть ею всю его длину.
Ретт стонет и упирается в стену позади себя, его хватка на моих волосах ослабевает. Я набираюсь смелости и провожу руками по его бедрам, глядя на него сквозь густые ресницы, давая ему понять, как ему нравится, когда его собственная дочь стоит перед ним на коленях и сосет его член.
В его глазах что-то вспыхивает. Конфликт? Чувство вины? Я не могу сказать, но знаю только, что теперь уже слишком поздно поворачивать назад. Мы начали это, и пути назад нет. Один шаг в темноту - это все, что нам нужно. Ретт знает, что я к нему чувствую. Это ни для кого не секрет. И в глубине души я знаю, что он тоже чувствует ко мне. Он чувствует к своей дочери больше, чем должен чувствовать отец. И я уверена, что какая-то часть его чувствует себя больным за то, что он такой, но я не жалею об этом.