Кхекает, вылупилась непонимающе.
-- Могу вернуть мужу. Могу сам поиграться. Могу вон, гридням для баловства отдать. Ты - имение моё. Скотинка сисястая двуногая. Поняла?
Старательно мигает. Типа: яволь герр хер.
-- Запоминай правила. Открывать рот только с моего разрешения.
Я провёл пальцем по её губам. А она сразу же заныла и попыталась чмокнуть.
Не верю! Не хочу верить! Что вот это... и та девушка, которая сама, своей волей, пританцовывая и хихикая, светясь радостью и искрясь весельем, приходила ко мне в оружейку в Смоленске...
Чудак ты, Ваня, ты свою жизнь жил, а она свою. Не придуманные миражи да мечты обманные. Реальную жизнь княгини.
***
Позже в Домострое будет сказано:
"жены мужеи своих вопрошают о всяком благочинии како душа спасти Богу, и мужу угодити, и дом свои добре строити и вовсем ему покарятися, и что муж накажет то с любовию приимати и творити по его наказанию... а которая слово или наказание не имет не слушает и не внимает, и не боитца и не творит того как муж... учит ино плетью постегать по вине смотря, а побить не перед людьми наедине поучити да примолъвити и пожаловати а никако же не гневатися ни жене на мужа ни мужу на жену а по всяку вину по уху ни по виденью не бити, ни под сердце кулаком ни пинком ни посохом не колоть никаким железным или деревяным не бить хто с серца или с кручины так бьет многи притчи от того бывают слепота и глухота и руку и ногу вывихнуть и перст и главоболие и зубная болезнь а у беременных жен и детем поврежение бывает во утробе а плетью с наказанием бережно бити, и разумно и болно и страшно и здорова а толко великая вина и кручинавата дело, и за великое, и за страшное ослушание, и небрежение, ино соимя рубашка плеткою вежливенко побить за руки держа по вине смотря на поучив примолвити а гнев бы не был а люди бы того не ведали и не слыхали, жалоба бы о том не была... наедине пытати добром истине покается безо всякаго лукавства милостивно наказать да и пожаловати по вине смотря, а толко не виновато дело ино оговорщиком не попущати ино бы вперед вражда не была, а толко по вине и по обыску по прямому а не каетца о грехе своем и о вине то уже наказание жестоко надобет штобы был виноватои в вине, а правои в правде, поклонны главы мечь не сечет а покорно слово кость ломит".
"...плетью постегать...". Это - на четыре века прогресса позднее. Вершина гуманизма, смелый шаг, попытка унять самодурство хотя бы этически. "Кроткой проповедью любви".
***
"В ней нет нисколько женской пустоты, религиозной сентиментальности, она обладает особенною силой мышления, умом и духом, имела силу воли, она не была создана для тесного круга, робость ей совершенно не была свойственна, смелость и совершенство...".
Наверное где-то в этом мире есть везуйки, которым и с таким набором свойств удаётся выжить. Какие-то уникальные стечения обстоятельств. А так-то... даже для начала 19 в. - редкость. Особо отмечаемая свидетелями.
Интересно, князь Игорь, который "Слово о полку", свою Ярославну - как? Частенько "соимя рубашка плеткою вежливенко..."? В супружеской-то жизни... разные моменты случаются, не всё "мёд и мёд".
Жаль, не повстречались с Фросей, не расспросил. А если бы расспросил и "да"? Тогда что? Такое - норма поведения, "исконно-посконно", "истоки и скрепы". Это - "доброе семейство". Образец для подражания. "Все так живут". Моё вмешательство было бы... тиранством и самодурством.
-- Он тебя часто порол?
Не ожидала вопроса. Вздрогнула, смутилась:
-- Нет. По воскресеньям. В церкву сходим, помолимся. Домой вернёмся. Ну, говорит, кайся. Я и вспоминаю. Где грешила. У окна сидела, на двор смотрела. Напёрсток потеряла. Рубашку смятой бросила. На платье капнула. А вокруг слуги стоят-слушают. Как я кончу - они добавляют. Иной раз и напривирают-напридумывают. Тогда Казимир говорит: за покаяние - по разу, за утаенное - по три. Тогда я платье и рубашку снимаю, на лавку ложусь, руки-ноги мне привязывают, тряпку в рот вставляют. Чтоб люди бы того не ведали и не слыхали, жалоб бы о том не было. И слуга его бьёт. А подскарбий рядом считает. После волокут меня - я-то идти не могу, в другую комнату. Там водой отливают. Ежели... ежели обделалась - и такое по первости бывало - отмывают. Заворачивают в домотканину и на лавку кладут. По утру ксендз приходит, проповедует. Что жена должна быть доброй, каждый день и час должна думать како душу спасти Богу и мужу угодити. А там служанки приходят, поднимают меня, обряжают. Ведут к мужу в опочивальню. Я там прощения прошу. За грехи свои. Ну и дальше... дела какие по дому.
-- И так каждую неделю?! Семь лет?!