Десять лет моей жизни здесь не прошли даром. Печенежский, которому меня когда-то учила Фатима в Киеве, здесь не пройдёт: печенеги - подчинённый народ. Но с кипчаками довелось пообщаться - спасибо Алу и Чарджи.
Формула чуть изменена, расширена, и это вызывает новое возмущение. Токмак оборачивается к своим и рявкает. Те тоже, в разнобой, с задержкой опускаются на колени. Последнего дёргают за одежду и ехидно спрашивают:
-- Сиз осында каласыз ба? Элде жаяу барасын ба? (Тут останешься? Или пешком пойдёшь?)
-- Да будет так. Выберите коней. Боевых не берите. Ваше дело выскочить из города к своим. Турман, присмотри, сёдла им дай. Пусть из галицкого барахла выберут. Без блестяшек.
Попятят. Как пить дать попятят. И коней лучших, и оружие дорогое, и сёдла изукрашенные. Степняки. Ворьё. В смысле: взять чужое, иноплемённое - воровством не считается. Храбрость, хитрость, ловкость - не преступление.
Почти сразу крик. Молодой парень из моих чуть не плачет, пытаясь отобрать недоуздок у здорового матёрого берендея:
-- Не трожь! Отдай! Это мой конь!
Токмак в стороне. Не видит. Или делает вид, что не видит. Приходится самому подойти и ухватить берендея за плечо:
-- Я сказал не брать боевых коней.
Воин резко выворачивается из моей руки, выдёргивает из-за кушака трофейный меч:
-- Бул менин атым! Мен та?дадым! Оган кереги жок - ол акымак! Мен жауынгермин! Мен бос адаммын! Маган ешким тыйым салмайды (Это мой конь! Я его выбрал! Ему не надо - он сопляк! Я воин! Я свободный человек! Мне никто не запретит!).
Жаль. Как боец он выглядит... достойно. Но в воины негоден. Глуп. Не способен оценить ситуацию.
-- Курт. Убей.
Я постоянно вижу своего князь-волка. А он меня. Как любовники, которые постоянно следят глазами друг за другом. Мы не часто оказываемся рядом: у меня своя тропа в этом столпотворении и боестолкновении, у него своя. На мне доспех, стрелы и клинки мне нестрашны. Ну... наверное. На нём ничего, кроме шкуры. Если в "коробочке" Охрима, то ребята прикроют обоих. А если нет, то ему нужно быть осторожнее. Он серой тенью проскакивает между людей, и те вдруг замолкают, охают и хватаются за сердце, от него приходят в истерику кони и сразу сбиваются в кучу там, куда их направляют.
Курт прыгает с места.
Метров с пяти.
На спину человеку.
Берендей успевает уловить движение, поворачивается. Но отпустить недоузок коня не может - жадность сильнее.
Все трое - человек, конь и волк - валятся на лёд двора.
Конь ржёт в смертном ужасе, сразу вскакивает на передние ноги, панически рвётся, оказавшись нос к носу с серой тушей. И убегает, волоча за собой зацепившееся рукой тело.
А голова остаётся.
Висеть.
Перед мордой моего зверя.
Тот разжимает челюсти, и голова выпадает, стукается о лёд, кувыркается набок. А мы смотрим в глаза друг другу.
Да уж, хвостатый серый друг. Досталось тебе в этом походе.
Грохот и тряска в "Циклопе" - мелочи. Это - снаружи. А вот когда дрожит и рвётся душа...
Инстинкт охотника, хищника, убийцы раз за разом пробуждается. Часть сущности, обычно подавляемая, загоняемая в дальние уголки души, вызывается хозяином, вырывается, действует. И - доставляет удовольствие.
Быть самим собой - приятно.
Восхитительно.
Волшебно.
Желанно.
Даже если ты дикий кровожадный лесной зверь.
Не "даже" - особенно "если ты...".
Чудовище из дебрей.
Твоя природа - находить, преследовать, догонять, прыгать, рвать...
Убивать.
Разрывать шевелящееся тёплое мясо, выпускать чужую горячую кровь, смотреть в полные ужаса, останавливающиеся в последний раз глаза.
Приносить в жизнь - смерть.
Создавать.
Творить.
Не начало, но равное ему - конец.
Дело не в еде.
Дело в азарте.
Азарте погони, азарте победы. Азарте убийства.
Счастье.
Счастье причинения смерти.
Убивать - естественно. Убийца - часть тебя.
Ты - хищник. Тысячи поколений твоих предков убивали. Больше и лучше других.
Иначе они не оставили бы потомства.
Тебя.
Тебя бы не было, если бы твои предки не захотели и не сумели убивать.
Как можно научиться уметь, не желая? Не наслаждаясь успехом, исполнением желания?