Кровь предков течёт в твоих жилах. В ней - умение и желание. Быть успешным убийцей.
Быть лучшим среди подобных. Среди убийц.
Это - радость.
И тут такая... коллизия. Бесшерстые обезьяны. Не сородичи, не хищники. Их можно очень легко... но - нельзя. Они... хорошие. Не добыча. Они кормят, чистят шкуру, с ними можно играть. Но они запрещают убивать. Запрещают делать главное дело в жизни.
И вдруг: "Убей!".
Можно? Правда?!
Момент счастья.
Миг исполнения мечтаемого.
Мгновение свободы.
Свободы внутри себя. От самого себя. От вбитого, воспитанного. Навязанного.
Быть самим собой. Серой мгновенной смертью. Неостановимой, неукротимой. Неизбежной. Зверем.
Но миг короток.
Хочется ещё.
Ещё! Ещё! Много!
Сосущее чувство внутри на мгновение затихает со смертью этого... прежде живого. И вспыхивает снова.
С новой силой. Как затихает и снова вспыхивает огонь, когда в него подбрасывают поленья. Как поднимается, вздыбливается, ревёт и пляшет пламя костра инквизиции, пожирая еретика с его ложным учением.
Жарко. Горячая кровь бурлит в венах. Пламя! Ещё! Ещё!
Нельзя. Хозяин.
Хозяин был всегда. Он всегда был добрым и сильным. Когда первый раз открыл глаза - хозяин уже был. Он - главный. Вожак. Он изменился, стал меньше. Но он - хозяин.
Нельзя.
Но почему?! - Потому что веришь.
Ему, хозяину.
В него, в хозяина.
Веришь.
"Нельзя" - дело веры. Аутодафе.
Пламя в "окнах преисподней" слабеет. Отступает внутрь. Сворачивается в точку. Чуть дрожит там. И исчезает. Остаются только блёклые, какие-то... тупые отсветы горящего во дворе костра.
Зверю лесному так можно: то - жар из печей адовых, а то - косточку у костерка погрызть.
"Зверю Лютому" так нельзя.
"Два в одном" постоянно: потусторонность в реальности. "Потусторонность" - преимущественно из не случившегося будущего. Хотя и из своих мозгов... кой-чего пробивается "не от мира сего".
Мда... Возвращаемся к разговорному жанру. Возможно, с элементами фехтовального.
Токмак и ещё пять-шесть берендеев стоят передо мной с обнажёнными клинками. Большинство - с трофейными мечами, есть пара сабель.
-- Ты нарушил клятву! Ты убил моего дядю!
-- Я обещал защищать вас. Я убил бунтовщика. Сделал вашу работу. Если бы вы не убили его - вы стали бы такими же. Изменниками. Тогда я убил бы вас всех. Только что я защитил вас. От смерти в моих руках, от смерти в пасти моего волка.
Понятия "провокатор" здесь нет. Вообще нет в русском языке. Поэтому по буквам:
-- Я. Вас. Спас.
Парадокс: убийство вашего человека, кровного родственника - благодеяние. Для вас. Потому что "ваш" - провокатор. Не злоумышленно, а по естеству. По вашей, такой же как у него, природе.
Меняйте свою природу. Или - сдохните.
Не поняли? Тогда по Матфею:
"Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не всё тело твоё было ввержено в геенну. Если твой правый глаз влечет тебя ко греху, вырви его и отбрось прочь. Лучше тебе потерять часть тела, чем всему телу быть брошенным в ад".
"Лучше чтобы погиб один из твоих...". Кончайте с шаманизмом, ребята, или что там у вас, учите Евангелия.
-- И тебя я спас, Токмак. Ты обязан мне жизнью. Теперь - дважды. Помни об этом.
Зло швыряет саблю в ножны. Остальные тоже убирают клинки. Ещё один микрокризис миновал.
-- Мы заберём тело. И голову.
-- Вы заберёте всё и всех. Завтра. Когда сможете вернуться в город.
Седлают коней. Ругаются между собой на... на всё. На "неправильные" потники. На "неправильные" сёдла, на "неправильные" уздечки, на плохих коней... На галицкие стремена - несколько штук нашли.
Они уже в походе. Уже важнее - "что будет". А не "что было".
Я выхожу вслед за ними за ворота. Токмак останавливает отряд на перекрёстке. Спрашивает о чём-то своих, машет мне рукой и поворачивает влево, на юг.
"В жизни - как в пути: самая короткая дорога обычно самая грязная, да и длинная не многим чище" - Ф.Бэкон прав.
Токмак выбрал самую длинную дорогу. Но она "не многим чище". По количеству встретившихся врагов.
Нет, красавица, я не понимал, что учудил. Слишком мало знал об этом народе. Да и зная... посчитать последствия... просто найти время, чтобы продумать...
Столетиями берендеи избирали себя ханов только на время исхода. Таких в их истории было несколько, но довольно кратковременных. В части общественного устройства они были более отсталыми, или более демократичными - кому как нравится, чем, например, кыпчаки. Все дела племени решали главы "чадей". В орду с единственным ханом они не собирались уже полвека.