Катя, стоявшая рядом, молча кивнула мне, её кинжалы сверкнули в тусклом свете. Её лицо, обычно спокойное, казалось напряжённым. Орк, с булавой одобрительно хмыкнул, а гоблин судорожно заряжал свой арбалет, чем заслужил злобный шёпот Милены.
Теперь мы разделились. Я, Катя и Милена зашли в первую квартиру.
Внутри был хаос: перевёрнутый стол, ножки сломаны, будто кто-то бил по ним кувалдой, осколки посуды хрустели под ногами. Детские игрушки — плюшевый мишка с оторванной головой и пластиковый грузовик с раздавленным кузовом — валялись в углу. На стене висела семейная фотография в треснувшей рамке, но лица — двое взрослых и ребёнок — были соскоблены, будто когтями, оставив лишь пустые пятна. Это походило на акт безумия.
В углу лежал труп — обычный человек, судя по одежде, мужчина лет сорока, располовиненный — его внутренности вывалились на пол, покрытые чёрной слизью, которая пузырилась, как кипящая смола. Катя сжала кинжалы, её лицо напряглось, а в глазах мелькнула боль.
— Это были люди, — тихо сказала она, её голос дрогнул. — Просто люди… Жили здесь, растили детей… Чёрт!
— Были, — холодно отрезала Милена. — Теперь нежить. Проверяй углы, не время для сантиментов.
Катя бросила на неё взгляд, но промолчала, её губы сжались. Мы двинулись дальше, и в следующей комнате наткнулись на G-шку — медленного зомби с трескающейся кожей, чьи багровые глаза тускло горели, как угли. Он сидел в углу, его руки, покрытые коркой грязи, медленно шевелились, будто он пытался вспомнить, как двигаться. Милена рванула вперёд, её мечи рассекли воздух с резким свистом, и тварь рухнула, разрубленная надвое, её тело осело, как мешок с костями.
Катя ворвалась в соседнюю комнату, её кинжал проткнул череп ещё одной G-шке, чьи кости разлетелись по полу, как сухие ветки. Но на этот раз тварь явно была быстрее, девчонка едва увернулась от неожиданно быстрого замаха.
— Какого чёрта! — нервно выпалила Катя.
— Не расслабляйся, Лиандра говорила, что чем ближе скверна, тем они активнее. Не лезь на рожон.
Демидова поджала губы, но кивнула.
Мы двинулись в следующую квартиру. Здесь было ещё хуже: обои свисали лохмотьями, будто кто-то драл их когтями, пол был усыпан битым стеклом и обрывками детских рисунков — домики, солнце, деревья, но все лица фигур были замазаны чёрной краской, как будто кто-то пытался стереть их из реальности. По моему телу невольно пробежала дрожь. Я представил, как разум человека скуднеет на фоне поглощения и захвата демоническим влиянием. Кто-то буквально зарисовывал чёрным всё светлое, что могло быть на этих рисунках.
На кухне стояла колыбель, деревянная, с вырезанными звёздочками, но внутри не было ничего, кроме пятен чёрной слизи. Я даже не хотел думать, что тут произошло.
Внезапно из тени, где свет еле пробивался сквозь разбитое окно, раздался низкий, утробный гул — звук, похожий на скрежет камней в недрах земли, от которого волосы на затылке вставали дыбом.
Катя, шедшая впереди, замерла.
Из угла, где тени сгущались, выполз демон.
Рыцарь забвения. Демон равнодушия. 10ур. Эволюционный индекс — F.
Его высокая и изломанная фигура была покрыта чёрным и блестящим костяным панцирем. Из трещин сочилась чёрная гниль, оставляющая на полу пятна.
Вместо рук у него извивались длинные, суставчатые отростки, похожие на хлысты из кости и плоти, усеянные шипами, которые пульсировали.
Его голова была лишена лица — лишь гладкая маска с двумя провалами, где горели багровые огоньки, фиксирующие Катю с равнодушной злобой.
Из спины торчали рваные костяные крылья, не способные к полёту, но дрожащие, как у насекомого перед атакой. Они издавали низкий, режущий уши гул. Демон двигался как нечто потустороннее — его тело дёргалось, изгибалось под неестественными углами, а каждый шаг сопровождался треском костей, будто он ломал себя изнутри.
Катя рванула вперёд без предупреждения, её кинжалы мелькнули, как молнии, разрезая воздух с резким свистом, оставляя за собой искры. Я шагнул было к ней, вскинул щит, но её резкий голос остановил меня и Милену:
— Не лезьте, я сама!
Я замер, встретив её взгляд — в нём голосе полыхал огонь — смесь упрямства, ярости и отчаянной решимости. Похоже, Катя добралась туда, куда всегда хотела.
Сейчас она сражалась не только с демоном, но и с собой. Она никогда не хотела быть слабой, не хотела быть той, кого нужно спасать.
Из уважения я отступил.
Если она хочет попробовать, почему бы и нет. Пусть какой-то риск был, но если она помрёт здесь и сейчас, то при встрече с более сильным противником, у неё точно будут проблемы. Поэтому я остался на месте и стал внимательно наблюдать. Милена взглянула на меня, хмыкнула и скрестила руки. Похоже, она была не прочь просто посмотреть.