— Простите, — начал я, чувствуя, как голос дрожит от усталости, но стараясь держать его ровным. — Почему мы не чувствуем зов Иггдрасиля к основному монолиту? Сейчас мы направимся туда, верно? Попытаемся остановить этот «призыв»? Мы ещё можем биться с демонами.
Таурен медленно обвёл взглядом всех выживших героев F ранга. Его глаза словно отражали мудрость, накопленную тысячами сражений.
Он покачал головой.
— Нет, парень. Теперь это не наша битва.
Лиандра молча протянула мне ладонь с маленькой пилюлей — я сразу узнал её. Такая же, как та, что она дала мне на крыше, когда мы оценивали обстановку сверху. Маленькая, с едва заметным металлическим блеском, она казалась невзрачной, но я помнил её горьковато-терпкий вкус, от которого язык слегка онемел, а зрение стало острым, как у хищника.
Милена, которую вовремя излечили от ранения в живот, молча протянула ладонь.
Офицеры E ранга, выжившие в бойне, начали раздавать такие же пилюли остальным.
Я взял свою, проглотил, и знакомая горечь обожгла горло, а затем мир вокруг стал резче, будто кто-то стёр пелену с моих глаз. Каждый обломок, каждая трещина в асфальте, каждая капля крови на земле — всё стало чётким, почти болезненно ясным.
Катя, стоявшая рядом, нахмурилась, глядя на пилюлю в своей руке.
— Зачем это? — спросила она тихо, её голос был полон подозрения.
Ксавир, опираясь на клинок, повернулся к нам.
— Сейчас начнётся то, что вы никогда в жизни не забудете, — сказал он хрипло. — И мне жаль, что я был вашим лидером в миссии, которая завершилась подобным образом.
Он усмехнулся:
— Обычно всё заканчивается иначе.
Милена, шагнула вперёд, её глаза горели нетерпением.
— Неужели мы ничего не будем делать? — спросила она. — Ничего⁈ Мы должны!
— Малышка, это бесполезно. Для события подобного масштаба ты словно пыль, — ответила Лиандра таким тоном, будто говорит что-то очевидное.
— Сейчас мы можем лишь наблюдать, — сказал таурен и замер, глядя в небо.
Мы все, как один, подняли взгляд.
Высоко в небе, в нескольких тысячах километров от нас, там, где серые тучи сливались с дымом апокалиптического мира, вспыхнул алый луч.
Он был не просто ярким — он пылал, как раскалённая кровь, толщиной с небоскрёб, пронзая атмосферу и уходя в стратосферу.
Его свет резал глаза, заставляя щуриться, а жар, исходивший от него, ощущался даже на земле.
Небо над ним начало трещать, как стекло, готовое разлететься на куски. Трещины расползались, будто кто-то когтями рвал ткань мироздания. И в центре этого хаоса зияла дыра — чёрная, бездонная, пульсирующая энергией, от которой волосы вставали дыбом.
Я смотрел в эту дыру, и моё сердце замерло.
Хаотичный бурлящий водоворот цветов и форм, где реальность растворялась, как дым.
Фиолетовые и алые вихри кружились, переплетаясь с зелёными искрами, которые вспыхивали и гасли, как звёзды.
Тени, похожие на лица, мелькали в этом месиве, их рты беззвучно кричали, а глаза горели безумным светом.
Энергия текла, то сгущаясь в плотные сгустки, то распадаясь на нити, которые извивались, как змеи.
Мы смотрели прямо в бездну, где законы мира переставали существовать, а разум цепенел от ужаса и восторга одновременно.
И вдруг…
НЕТ-НЕТ-НЕТ!
— КАКОГО ЧЁРТА⁈ — заорала Катя, хватая меня за локоть, не в силах сдержаться от того, что увидела.
Из дыры, буквально разорвав реальность, словно куски стекла, появилась рука.
Причем не просто рука — она была чудовищной! Размером с горный хребет, закрывающая собой половину горизонта!
Её кожа, чёрная, как обсидиан, покрытая трещинами, из которых сочилась багровая энергия, пульсировала. Когти, длинные, как башни, блестели, отражая алый свет луча. Каждый её палец мог сокрушить город, а движение вызывало низкий гул, от которого земля дрожала под ногами.
Я почувствовал, как воздух сгустился, стало тяжело дышать, а в груди заклокотал первобытный страх. Это было не просто существо — это была сила, способная раздавить планету одним движением.
Я не выдержал и шагнул вперёд, мой голос дрожал:
— Это… Это…
— Это демонический принц одного из четырех демонических богов… Валтора, — сказал таурен спокойно. Я бросил на него шокированный взгляд и осознал, что этот воин видел за свою жизнь столько… Что его душа закалена в битвах, о которых я даже не мог помыслить.
Все замерли.
Появилась вторая рука, расширив разлом реальности, такая же исполинская, с когтями, которые словно резали воздух, оставляя за собой искры.