глаза, попадает в нос, попадает в легкие, когда ощутив свободу, пытаюсь сделать жадный вдох. Начинаю откашливаться, меня выворачивает наизнанку. Дышать трудно, но с каждым тяжелым вдохом, темнота перед глазами расступается. Что произошло вообще? Ничего не понимая, осматриваюсь по сторонам в поисках своего противника, уже готовый к тому, что он меня сейчас снова начнет бить или порубит топором. — Вот же, сука… Тихий голос раздается у мусорного бака. Одноглазый в окровавленном пиджаке, сидит прижавшись спиной к стене и смотрит на меня с осуждением и обидой. Вот ублюдина… Из его бока торчит обломок того самого лезвия, которое было у меня в самом начале. Смотрю на него устало, а затем поднимаюсь на покачивающиеся ноги. — Довольный, да? Так ты погоди, если мы не вернемся… — он закашлялся кровью. Вновь смотрю на рану. По всем прикидкам, обломок лезвия пробил ему легкое вонзившись между ребер. Свезло так свезло мне. — Да плевать мне на всех вас! Вы твари наживаетесь на других, совсем нихера не осознавая что творите! Бандюганы доморощенные… Одноглазый рассмеялся застонав от боли. — Вот не надо тут из себя целку изображать! Ты сам к нам пришел, сам согласился на все условия осознавая, что с тобой будет! И то верно, ублюдок прав. Бок начинает ныть, заставляя согнуться в спине. Медленно поворачиваюсь к выходу из переулка, смотря на проходящих мимо людей. Ни один не решился помочь, или хотя бы позвать на помощь. Долбаный город. Тут совершенно всем плевать друг на друга, даже если кого-то будут потрошить прямо у тебя на глазах. Ты лишь отвернешься, стараясь смотреть в другую сторону, где не все так плохо. Паскудство. Хромая иду в сторону улицы, как слышу хриплый крик за спиной. — Эй! Ты меня так и оставишь?! Останавливаюсь и медленно поворачиваюсь полубоком к одноглазому. — Ты серьезно? Он совсем больной? Они же убить меня хотели, а сейчас решает… Нет, такого идиотизма точно не может быть. Ведь, это тупость просить пощады у того, кого ты хотел… — Помоги мне! Я в долгу не останусь, братан! Это пиздец какой-то! Поднимаю правую руку смотря на отсутствующий кончик мизинца, из которой медленно струится кровь, а затем сквозь пальцы на одноглазого. — Пиздишь! Вы меня в покое не оставите, мрази! Тот хмуро улыбается. — С боссом я перетру, все четко будет, отработаешь долг… — Я твоего другана прибил, — киваю в сторону лежащего в луже мертвеца. — Да какой он мне друган… Эй, ты чего?! Делаю шаг в его сторону, и поднимаю с земли топор, поудобнее перехватывая пальцами мокрую рукоять. — Как же вы все задолбали! Сначала строите из себя крутых и сильных, а как только по сраке своей получите, так молите о пощаде! Раздражение закипает во мне. Медленно плетусь в сторону одноглазого замахиваясь топором для удара. Хочу раскроить его черепушку, чтобы он заткнулся. Не хочу видеть, эту кривую одноглазую морду больше. Мужик пытается подвинуться, но конечности его совсем не слушаются. — Эй, успокойся! Говорю же, все перетрем, уладим! Я сам отработаю за тебя! У меня заначка есть… — Да засунь себе это в жопу! Встаю перед ним, и со всей силы опускаю топор метясь прямо в центр черепушки. Оружие во что-то упирается, и я вместо того чтобы ударить, сам начал заваливаться вперед. — Оп-ля! — раздается за моей спиной. Кто-то обхватывает меня со спины рукой, и бережно отводит назад не давая рухнуть на одноглазого. Топор выскальзывает из рук. Что происходит вообще? Неужели тот - второй очнулся? Он же мертвый был… Медленно поворачиваю голову, и вижу улыбающуюся усатую морду в милицейской фуражке. Та самая морда, что выглянула из машины когда меня тут убивали… — Не стоит дальше мараться, мальчонка, хе-хе, — весело говорит милиционер держа в руке топор. — Помоги мне! Убей его и босс тебе заплатит… Резкий удар, и одноглазый заваливается на землю с торчащим из черепушки топором, а милиционер поправляя китель и съехавший галстук обращается ко мне: — Право слово, малец, тебе сегодня неслыханно свезло! — Это как же? — спрашиваю устало. Меня тащат под руку, даже не давая возможности самому идти. Да какой там, я и идти сам не смогу, вон ноги как сосиски висят. Неужели Фортис его послала мне на помощь? Это ведь точно ей по силам? — Ты заинтересовал кое кого, и достопочтенный Кое Кто хочет с тобой поговорить… Остальное объяснение я вообще не слышал, мне так сильно хотелось спать, что веки сами собой склеились намертво, а голова повисла покачиваясь в такт движениям милиционера. Лишь в груди приятно теплело активированное ядро, полностью опустевшее от некогда бурлящего эфира. Открыв глаза, первое, что мне удается рассмотреть, так это потолок с старой облупившейся белой штукатуркой. Чуть повернув голову, я услышал легкое поскрипывание дермантина. В нос ударил сильный запах табака, вызвавший приступ кашля. Глаза заслезились, и я приняв сидячее положение опустил ноги на потертый паркет, с легким недоумением смотря на свои босые ноги и шевеля пальцами. Ботинки стояли рядом, из горловин свисали черные мокрые носки. Что вообще происходит? Рукой пытаюсь дотянуться до своей обуви, но чувствую сильную тугую боль в районе груди и боков. Такое ощущение, что меня молотками с двух сторон приложило со всей дури. — Попрошу вас не делать резких движений, — раздается строгий голос откуда-то из комнаты. Резко поднимаю голову… Больно! — А я ведь вежливо попросил, — не унимался незнакомец. Шея тоже болела, да у меня все тело ноет от боли. Чем больше сижу, тем сильнее ощущаю, как мне это с трудом дается. — Кто вы? - задаю вопрос. Не сдаваясь, все же тянусь рукой до ботинок. На носки мне плевать, поэтому я их вынимаю и кладу в карман брюк, благо они все еще были на мне, а вот рубашки не было… — Ваша рубашка висит на спинке дивана… Мысли читает что ли? Подняв голову, пытаюсь в этом густом дыму рассмотреть человека который сидит за столом в дальнем конце длинного кабинета. Оказывается, я все это время лежал на диване стоящего посреди кабинета перед “Т” - образным столом. Ужас, чувствую себя, словно на сцене театра, где единственный зритель смотрит на мои мучения и попытки одеться. Окна были наглухо закрыты темными занавесями, единственный свет который освещал все вокруг исходил от хрустальной люстры под потолком. Стараясь двигаться как можно аккуратней, снимаю рубашку со спинки дивана и наконец скрываю свое худое тело за старой протертой и застиранной до дыр тканью. Дым не желал рассеиваться, отчего складывалось впечатление, что его специально нагнали сюда и не дают развеяться. К чему это вообще? Устрашение? Пафос? Сквозь дым видно только силуэт, который поднявшись со своего места, медленно поплыл в мою сторону заставляя клубы дыма вихриться и закручиваться в воздухе. — Что здесь вообще происходит? — раздается голос с левой стороны от меня. Резко повернув голову в ту сторону, чуть не падаю с мягкого дивана из-за боли. Двойная дверь настежь открылась позволяя разглядеть коридор с зелеными стенами и множеством дверей ведущие, как мне кажется, в другие кабинеты чуть меньше этого. Человек появившийся в дверном проеме, медленно опустил руки в одной из которых держал длинную черную трость с серебряным украшением в виде головы эфирного дракона древности. Смотря на нее, мне казалось, что в моей голове шевелится некие воспоминания или мысли, из-за которых украшение кажется до боли знакомым… — Мой господин, прошу прощения… Силуэт дернулся на месте, а затем комната озарилась солнечным светом прорвавшегося внутрь, как только плотные занавески убрали в сторону. — Открой окно, бестолочь! — продолжал возмущаться человек хмуря брови. Он даже не сделал шага внутрь, видимо ожидая, пока комната не проветрится от дыма, который, надо сказать, пах очень даже приятно. Нечто мягкое и едва уловимое чувствуется щекоча нос. Это нельзя сравнить с самокрутками и сигаретами которые курят на улице, от них разит вонью от которой блевать хочется. Окно наконец открылось, и весь густой дым покинул кабинет, наконец явив моим усталым глазам личность человека в дыму. — Прошу прощения, не думал, что вы решите лично явиться в это место, — оправдывался усач который забрал меня из переулка. Вот только он стоял тут одетый в дорогой костюм, да и выглядел больше как знать, нежели милиционер в казенной форме. Крючковатый нос, очень сильно выделялся на его лице, что только удалось заметить посмотрев на него в анфас. Впечатление он создавал двоякое, хотелось как бояться его, так и вовсе посмеяться издевательски. Но жопой чую, последнее лучше не делать. Другой же мужчина, перед которым так лебезил усач, выглядел еще строже, пугающе и важнее. Именно, важность из него так и перла, да так сильно, что кажется будто он из чрева матери не вылез, а чинно прошествовал держа пуповину между пальцев и оттопырив мизинчик. Зря я это представил. Мотнув головой, заставляю себя избавиться от столь глупых мыслей засевших в мою дурную голову, ибо понимаю, что ни к чему хорошему это не приведет. Как бы мне не было весело внутри своей башки, сама же ситуация в которой мне повезло оказаться, веселой не являлась. Человек в более дорогом костюме с серой накидкой украшенной гербовой символикой, посреди груди, сшитой из золотых нитей — разинутая драконья пасть, с двумя зелеными драгоценными камнями-пуговицами в виде глаз. Черный же костюм, украшался серебряными узорами из нитей, скрывающимися под наки