Свет Зари смотрела сочувственно.
— Сколько тебе лет, девочка?
— Двадцать.
— И мужчины у тебя ещё не было. — Она отмахнулась от моей попытки что-то сказать, — Молчи, сама вижу. Именно поэтому ты дерешься так отчаянно.
Я снова ничего не сказала. Что тут объяснять?
Свет Зари довольно часто проигрывала поединки, и вовсе не потому, что была плохой мечницей. В спарринге, когда мы попадали вместе, она часто оказывалась сильнее. Просто ей нравились мужчины и то, что происходит после. Поэтому она иногда поддавалась, если партнер казался ей подходящим. В принципе, её поведение было нормой. Так делали многие, и Берген не имел ничего против. «Приз должен даваться с трудом, но не быть совсем уж недосягаем», — говорил он.
Я этих условий принять не могла.
— Ох, малышка, что же с тобой делать? — Свет Зари снова гладила мои пальцы, — Тебе придётся научиться убивать, Огонёк, если уж ты так дорожишь своей невинностью. Но лучше послушай совета старой опытной шлюхи. Ты не годишься в монахини, детка. Ты слишком красива, слишком чувственна. Ты не сможешь сдерживать свой внутренний огонь до бесконечности. Так что выбери кого-нибудь, кто тебе понравится, и проиграй. Поверь, это наилучший выход.
Я отрицательно замотала головой.
— Я не могу. Не могу!
— Или убей, или отдайся. Лучше выбери второе, потому что первый путь в конечном итоге сведет тебя с ума. Подумай над моими словами, Огонёк!
Свет Зари ушла.
Я подумала. Очень хорошо подумала. И научилась убивать. Второй дался тяжело, третий — легче. В дальнейшем это перестало иметь значение.
Что ж, я заработала звание непобедимой, репутацию бешеной, и огромные прибыли лично Бергену. Но маленькая принцесса, верившая в Свет и справедливость, умерла. Иногда я плакала по ночам, сожалея о той наивной девчонке.
6. Новые встречи со старыми знакомыми
Пленница
— Амнезия? — на лице Кордгана змеилась недоверчивая усмешка. — Действительно все забыла?
Мы только что вошли в его личный кабинет в здании Координационного Совета, и от моего внимания не укрылось, что дядюшка не только закрыл дверь на ключ, но и наложил какую-то защиту: боится, что сбегу? Зря. Никуда я не денусь, когда там, за дверью остался Артур. Перед глазами все еще стоит его растерянное, удивленное лицо, неверие, когда Кордган озвучивал ему мои звания и титулы. Именно тогда я и пожалела, что не рассказала ему обо всем с самого начала. Тогда бы он не стоял с таким потерянным видом, когда дядя меня уводил. Хотя… Тогда бы он непременно попытался помешать, а зная дядю, еще неизвестно, к чему бы это привело. Так что все правильно. Но позже я обязательно все ему расскажу. Позже. А сейчас…
— Было бы хорошо, если бы забыла, правда? — произнесла я с горечью, которую и не попыталась скрыть.
— Так я и думал, — хмыкнул он. — Что ж, одной проблемой меньше.
— Разве? — я скептически подняла бровь, совершенно сознательно копируя мимику Артура. — Можно было бы выдумать красивую сказку о пропавшей принцессе и ее волшебном спасении.
— Сказочку, конечно, выдумаем, — кивнул дядюшка, — репутацию восстановим. Но, знаешь ли, дорогая племянница, всегда удобнее иметь дело с тем, кто понимает, как на самом деле обстоят дела.
Я промолчала, хотя намек поняла: дядя снова плетет интриги, и считает, что мою «благодарность» можно будет использовать. Ну-ну, поглядим, дядюшка…
Приняв мое молчание за согласие, Кордган предложил сразу же отправиться в Оэльдив.
— А как же Артур? — спросила я, бросив обеспокоенный взгляд на дверь.
— Не беспокойся о нем, — отмахнулся дядя, — Герой получит достойное вознаграждение, к тому же, он не дурак, и понимает, что принцесса Оэльдива — не то же самое, что мечница из шоу. Да и у тебя, уверен, эта блажь быстро пройдет.
Я снова промолчала, хотя мне определенно было, что сказать. Но следующим пунктом программы, как я понимала, стоял Оэльдив, а значит, там мне и озвучат все, что считают нужным. Стоит хотя бы выслушать.
Через какое-то время я уже сидела в знакомом с детства рабочем кабинете отца, чувствуя себя немного неуютно в земных джинсах и майке на бретельках, совершенно не соответствующих Оэльдивской моде. А может, дело не в наряде, а в месте?
Отцовский кабинет ни капельки не изменился с того раза, когда я была здесь в последний раз: те же солнечно-желтые стены, тяжелый стол, заваленный бумагами, светильник в форме солнца, что весьма символична для тех, кто провозгласил себя детьми Света, следующих заветам Оэла. Я верила в это двадцать лет, пока в лоб не столкнулась с противоположным. Цена прозрения оказалась слишком велика.