— Итак, ты пришёл, — проворковала соблазнительница очаровательным контральто.
— Вы позвали, я пришёл, — подтвердил я.
— И как тебе бабушка? — её слова сопровождал мелодичный смех — Удивлён? Разочарован?
— Немного растерян — пожал я плечами — не пойму, к чему этот маскарад.
— Её лицо на секунду исказила гримаса недовольства, но Флавия тут же сменила её на беспечную улыбку.
— Женщина остаётся женщиной в любом возрасте, Артур. Вечная молодость. За неё почти каждая из нас без тени сомнения отдаст очень многое. Но… так не бывает. Зато иллюзию создать можно.
— Пожалуй, я знаю место, где молодость может длиться вечно, — поведал я, вспомнив Зазеркальный дворец, и мысленно добавил, — «Но для вас, пожалуй, поздновато».
— Хм-м, — ее тонкие брови сползлись к переносице, на лице появилось задумчивое выражение. — Ты расскажешь мне об этом. Позже. Может быть. Когда окончательно решу, как с тобой быть, последний из Хайвергов.
Я слегка поклонился и вопросительно взглянул на свою собеседницу. Похоже, обмен любезностями закончился.
— Странно, ты не возразил мне, — проговорила она задумчиво.
— А должен? — удивился я.
— Но ты ведь не последний в роду, — пояснила бабуля, — у тебя есть сын.
Шах и мат. Я нахмурился.
— Вот мальчишку в это втягивать не надо!
— Вот как?! Даже если я скажу, что дарую ему корону и всю власть в Амеште?
— Он слишком юн для подобных подарков, — решительно возразил я.
— Хочешь корону для себя? — усмехнулась она.
Я отрицательно качнул головой.
— Ни в коем случае!
— Но ведь ты был согласен пройти испытание скрижалью, — заметила она.
— Только, чтобы досадить Моргане, — признался я. — Да, собственно, если б не она, я бы никогда не пришел на Амешт.
Флавия вздохнула:
— Похоже, род Хайвергов все же проклят. Где былая слава? Где честь? Наш род угасает.
Я молчал и с умным видом кивал головой. Слава рода Хайвергов, как и забота о его продолжении, волновали меня слабо.
— Для тебя всё это пустой звук, не так ли? — произнесла она с горечью. — Ты слышал о нас только плохое, и отнюдь не гордишься такой роднёй?
— Дело не в том, что и о ком я слышал, — немного подумав, ответил я. — Вообще, не привык доверять слухам. Хватает и того, что знаю сам: отец и его безумные идеи разрушения, Моргана и иже с нею. Чем тут гордиться?
— В чем-то ты прав, — кивнула Флавия. — Моргана наполовину ташшар. А полукровки, одержимые своей неполноценностью, редко отличаются великодушием и благородством. Что касается моего бедного сына… — тяжкий вздох. — Когда человек в одночасье теряет всё, ради чего жил, нет ничего удивительного, что в душе его поселяется ненависть. Тогда жажда мести становится непреодолимой.
— До такой степени, чтобы уничтожить само мироздание? — ввернул я.
— Всё вышло из Хаоса и в Хаос вернется, — передернула она плечами. — Раньше ли, позже — какое это имеет значение?
— Для меня имеет.
— Ты рассуждаешь, как простой смертный. Учись мыслить категориями вечности!
— Пробовал — не получается.
— Это приходит с возрастом, — успокоила бабуля. — Ты ещё слишком молод и подвержен эмоциям. Ничего, перерастешь. Но мы отвлеклись от трона Амешта!
Флавия сделала многозначительную паузу и выжидающе посмотрела на меня. Сказать на заданную тему мне было нечего.
— Поскольку скрижаль разрушена, последнее слово в престолонаследии остается за мной. Я долго думала и решила, что трон Амешта не достанется ни тебе, ни твоему сыну, — объявила королева свою волю. — А так как других наследников у меня нет, династия Хайвергов отойдет в историю.
В её голосе прозвучала такая горечь, что я даже почувствовал себя в чем-то виноватым и произнёс:
— Это печально.
— Печально, что трон тебе не достанется? — осведомилась она язвительно.
— Печально, что всё это так тяжело для вас, — уточнил я. — Что касается меня… На эту голову ни одна корона не налезет!
— Не зарекайся, — заметила королева строго, — избранный тобой путь ведёт либо к смерти, либо к славе.
Я лишь обреченно вздохнул, к первому готовый куда больше, чем ко второму.
— Зачем вы все-таки позвали меня, Ваше Величество? Не затем же, чтобы объявить о лишении наследства, на которое ни я, ни мой сын и так не претендовали?