Я подчинился, и попытался снять все барьеры, которые могли бы ей помешать. Глаза Виктории — зелёные омуты, точь-в-точь, как у сестры. Если смотреть только в глаза и не думать, можно даже поверить… К горлу вдруг подкатил предательский комок, а в груди словно крылья бабочки затрепетали…
Виктория отвела глаза и выпустила мою руку. Я увидел, как по её щеке катится слезинка.
— Хорошо, Артур, я помогу вам, — сказала она тихо. — Только должна предупредить: я не колдунья и не воин, и совершенно не приспособлена к жизни. Боюсь, что стану для вас обузой.
— Вот как? — меня удивило, что она вот так просто сказала об этом. Ни тени кокетства и самолюбования, — Это не страшно, Вик. Я буду заботиться о вас.
Пленница
Какая подлая магия — заклятие живого камня! Тело обращено в статую, но ты по-прежнему чувствуешь, мыслишь, страдаешь. А вот глаза закрыть нельзя, и нельзя прекратить пытку этим сумасшедшим светом.
Бедный сфинкс! Теперь я его понимаю…
Кто-то сказал: наказания без вины не бывает. Хотелось бы верить. Пусть я расплачиваюсь за свои грехи. Но если знать, что он, мой мучитель, в конечном итоге тоже будет наказан, тогда всё это не напрасно!
Я посылаю во вселенную проклятия, надеясь, что хоть одно из них дойдет до адресата, и враг мой получит по заслугам. О, Мастер! Как не хочется пропадать неотмщенной!
И всё же лучше до конца времён оставаться камнем, и верить, до последнего верить, что ловушка не сработала. И тот, на кого она рассчитана жив. И, возможно, счастлив.
А мне остается лишь одна пытка — воспоминания. Самые болезненные, самые мучительные, иногда счастливые, но с неизбежным плачевным финалом. Они приходят разрозненно, неожиданно. Слишком реалистичные, словно проживаешь всё заново. А самое страшное — неизбежность. Осознание того, что ничего уже не изменить и не исправить.
***
Около 10 лет назад
— Принцесса Вивиана, его величество требует вас к себе.
— Срочно? — протянула я, пытаясь не выдать разочарования. Как не вовремя-то! Я на фехтование опаздываю! Учитель Тарго этого не простит!
— Срочно, Вив, — мажордом сочувственно улыбнулся, аккуратно прикрывая дверь.
Я скорчила недовольную рожицу и топнула ногой.
Вот вечно так! Отец прекрасно знал, что у меня урок. Что могло быть настолько срочным? Опять какие-то послы с неженатыми сыновьями? Как же я всё это ненавижу!
Надеюсь, отец не обратит внимания на мой наряд. Узкие зеленые брюки, коричневая фехтовальная куртка, волосы в тугом узле, чтобы не мешали. Совсем не в духе дворцового этикета, но… ладно, и так сойдёт.
Лихо скатившись по перилам длинной парадной лестницы, вприпрыжку припустила через огромный дворцовый холл и взлетела по другой лестнице, чуть не сбив с ног замешкавшуюся горничную.
В кабинете отец работал с бумагами. Когда я вошла, он на секунду отвлекся, указал на стул и снова погрузился в документы.
Я уселась, время от времени поглядывая на часы. До тренировки оставалось всё меньше.
— В твоём присутствии невозможно сосредоточиться! — укоризненно произнес отец и отложил бумаги, потер виски и объявил:
— Через два дня твой день рождения, Виви.
О, да! Как же я ждала этот день! Совершеннолетие — это выход из-под родительской опеки, полная свобода! Я уже знала, как распорядиться ею. Академия Координационной Службы — давняя мечта! Но сначала надо предупредить дядюшку, чтобы не упоминал о родстве. Не хочу, чтобы подумали, что я туда из-за семейных связей.
— Как обычно, мы устроим большой праздник, на котором будет множество приглашенных…
— …и мне снова нужно будет нацепить невероятное платье, сделать прическу, — продолжила я в тон, с нетерпением ожидая конца этого обсуждения. — Да! Да! Знаю!
— И это тоже, — кивнул отец, — Но я, собственно, хотел поговорить о другом. — Он сделал паузу. — Как ты знаешь, двадцать лет — особая дата. С этого дня ты становишься взрослой. И поэтому пришло время подумать о замужестве.
Я не поверила своим ушам.
— О замужестве?
— Да, о замужестве.
— Но я… у меня другие планы!
Отец вздохнул, как будто всё это было решено заранее.
— Безусловно, Виктория лучше подготовлена к роли будущей правительницы. Даже её служение принесло бы пользу. К сожалению, твоя сестра уже много лет помолвлена с наследником Ирратского трона, и изменить что-либо я не в силах.
— А она об этом знает? — хмыкнула я, вспомнив, как панически Виктория избегала всего, связанного с браком.
— Конечно, знает, — ответил отец с таким спокойствием, что меня это взбесило. — И, как послушная дочь, она с достоинством примет свою судьбу.