Желторясые, отойдя от первого шока, двинулись к помосту. Не знаю, чего они хотели — спасти своего божка или наказать виновника переполоха. Выяснять желания не было.
Я поднял вверх руку, собрал в кулак и толкнул вперед энергетическую волну. Монахи взлетели в воздух и попадали где-то среди спасавшихся бегством горожан. Больше о них можно не беспокоиться, решил я и вернулся к Виддлу, который как-раз пытался подняться.
Не церемонясь, я рывком поставил его на ноги. Сияние Ока погасло, и теперь передо мной оказался слегка потрепанный и насмерть перепуганный человек.
— Ну что, Огнеглазый, говорить будем?
Он промолчал.
— В общем, так, Ксаввал, — продолжил я, — Времени на пустой трёп у меня нет. Поэтому ответь на один вопрос, и живи, как жил.
— После того, что ты здесь натворил? — скривился он, — Вряд ли получится.
— Это не мои проблемы. Паутина большая, доверчивых дураков хватает. Найдёшь другой мир, снова станешь богом. Но это, если ответишь на вопрос. В противном случае, — я выразительно кивнул в сторону колодца, — Понял меня?
Тот утвердительно склонил голову.
— Тогда назови имя моего врага! — потребовал я.
— Которого? — Криво усмехнулся он. — У Разрушителя врагов много!
— Не испытывай моё терпение! Ты знаешь о ком я. По чьему приказу ты собирался сбросить меня в колодец?
— Я сделал это сам! — заявил он, — Потому что хотел избавить Паутину от очередного Разрушителя!
Я ударил его по лицу тыльной стороной ладони — несильно, но голова Ксаввала безвольно мотнулась.
— Ответ неверный! — сказал я, — Осталось три попытки.
Он рассмеялся, покачал головой.
— Имя! — потребовал я.
Но ответа на этот вопрос я так и не получил. Сверкнула серебристая молния, и стрела, пущенная чьей-то меткой рукой, пронзила шею Далитанского божка.
Ксаввал захрипел, попытался что-то сказать. Струйка крови потекла из уголка перекошенного рта, взгляд остекленел. Тело изогнулось, сведенное предсмертной судорогой и обмякло.
Огнеглазый Виддл умер. Я выпустил из рук его тело и от души выругался. Опять двадцать пять! Быстро обернулся, ища глазами неизвестного стрелка, но ничего не обнаружил. Лишь радужные вспышки — свидетели поспешного бегства в Паутину.
Что ж, всё правильно. Мавр сделал свое дело — убрал важного свидетеля. Я склонился над телом и принялся за осмотр стрелы. Где-то мне такая уже встречалась! Напряг память — благо, теперь уже есть, что напрягать! — и перед глазами встала картина: Амешт, раннее туманное утро, обгорелые останки оборотня Ранги. Да, стрела, оборвавшая жизнь первого из бойцов Морганы, была точно такой же! И, если верить тому видению, жизнь Мерлина оборвала их сестра-близняшка. Я понял, что мне жизненно необходимо узнать, кто же этот загадочный стрелок.
Ладно, враг мой! Кем бы ты ни был, рано или поздно свидимся! Кстати…
Перевернул тело Виддла на спину и снял со лба померкшее Око Хаоса. Камень легко отделился от кожи покойника и сам упал мне в ладонь. Я сунул его в карман, еще не зная, как лучше использовать артефакт. В любом случае, оставлять столь мощную вещь врагу явно не стоит!
Потом я стоял, опершись на меч, как на костыль, и мрачно осматривал сотворенный мною хаос. Площадь опустела, храм догорал. Огненные сущности сбивались в стайки и улетали к югу.
Н-да… Этот праздник Чуда Виддлова аборигены запомнят надолго. Но чувства вины за содеянное я не испытывал, разве что самую малость. Да воздастся каждому…
Демон Огня — огромный и ужасающий — завис передо мной, наполняя воздух жаром и горечью.
— Сын Хаоса! — обратился он ко мне, — Ты освободил нас!
— Я не собирался этого делать, — честно ответил.
— Всё равно, мы благодарны! Что ты хочешь взамен?
— Ничего! Я разобрался со своим врагом и теперь хочу уйти.
— Ты так горд, что не приемлешь моей благодарности?! — не на шутку разобиделся демон.