Именно поэтому, когда Тайро вышел на крышу и посмотрел через сложную систему ледяных зеркал, используемую артиллеристами для выявления целей, на полчище духов, заполняющую собой горизонт, он не испугался и не вздрогнул. А просто отдал приказ, выполняя свой долг.
— Артиллерии огонь по готовности. Приоритет духи опасные для ворот. Я буду у себя. — После чего спокойным шагом ушёл в свой кабинет, где располагался драконий ястреб. Нужно было как можно скорее отправить сообщение в столицу. Чем раньше они узнают, тем больше времени у них будет на подготовку, пока Северная Цитадель выигрывает для них время. Духи просто не смогут пройти мимо такой аппетитной банки с деликатесами, как легионеры и маги. Голод, свойственный всем тёмным тварям, не позволит.
— «А тем временем легионы успеют собраться в единый кулак и ударить со всей силы по агрессорам» — Думал Тайро, укладывая свёрток в специальный тубус на спине ястреба. — «Главное продержаться до этого момента, иначе деревни и городки за Северной Цитаделью просто исчезнут»
Главы 62-63
Сотник паучьих всадников Лисс. Северная Цитадель. Три недели спустя.
Огромный, покрытый царапинами и гарью паук в прыжке выплюнул три сгустка кислоты, попав точно в головы сразу трём духам четырёх-пяти метров, надёжно умертвляя тех. Его всадник же за короткое время прыжка выпустил целых семь стрел, убив столько же духов, попутно спася жизнь минимум двум легионерам. Приземлившись же, гигантский боевой паук, за три недели вымахавший в два с половиной раза от себя прежнего за счёт обильной пайки из духов, начал протыкать, рвать, давить и резать потусторонних тварей, устраивая в их рядах натуральное опустошение. Его всадник, перешедший на копьё созданное из остатков духов, оскалив лицо в зверином оскале, не сильно отставал от своего питомца, с садисткой радостью каждый раз наблюдая за изувеченными трупами духов. Каждый мёртвый дух вселял в сердце паучьего наездника радость.
Лисс был выходце из приграничной деревни. Подобные поселения строились глубоко в Северном Полюсе, плохо обжитой земле о которой мало что было известно, и уходили в такие как правило те кому больше некуда пойди по тем или иным причинам. В случае родителей Лисса, тут всё просто только с его матерью. Она была рождена и выросла в такой деревне. А вот с отцом интересней. Тот был одним из воинов волка, отдав службе более десяти лет своей жизни и слыл уважаемым ветераном. Всё бы у его родителя было хорошо, если бы не отмороженный характер. Отец Лисса ни боялся никого, всегда отвечал на агрессию и нападки полноводной рекой насилия, совершенно не переживая о перспективе запачкать руки человеческой кровью. Он слыл одним из лучших воинов тогда ещё племени воды, но из-за сложного и неуживчивого характера так и не сумел высоко подняться, да и друзей заводил с трудом. В итоге, как и ожидалось, ни к чему хорошему это его не привело, в очередной драке с зарвавшимся обидчиком тот раскроил ему череп. Обычно воинам волка прощалось многое, всё-таки воинская элита племени, но в тот раз он нарвался на сына высокой шишки с множеством связей в Агне Кель. Но даже так, требующий крови и смерти убийцы сына шишка был осажен. Уже бывшего воина волка просто изгнали в приграничье, где всегда нужны люди, рабочие руки, а особенно клинки. Там родитель Лисса осел в самой крупной деревне, взял в жёны дочку старосты и начал натаскивать деревенское ополчение, время от времени отбиваясь от волн духов, от одной из которых однажды и сгинул. Однако он был единственной жертвой сильного духа, сумев в одиночку запороть пробравшегося за стену сильную мистическую сущность, защитив ясли. Тварь воспользовалась отвлечением других защитников деревни на отражение атаки и чуть не лишила деревню самого важного что есть… будущего.
Лисс уважал отца. Уважал и любил, пусть тот и был суровым, обиженным на мир, засранцем. Но он был своим засранцем. Он без особых моральных терзаний распускал руки как на сына, так и на жену. Да и односельчане от него время от времени, но страдали. Но все они знали, что именно вот этот вот несдержанный и злой как тысяча унаги мужик будет рвать за них глотки и рисковать жизнью в битве с духами, и именно этот мужик без раздумий и соплей впишется в любую их проблему. Кроме того… Лисс понимал отца, унаследовав его бешенный темперамент. Молодой сотник не особо понимал всех этих глупостей по поводу насилия. Насилие часть жизни человечества, часть их природы, оно есть в каждом и подавлять часть себя Лисс считал неестественной дичью. Как и делать из этого что-то ужасное и страшное. Ну получил ты синяк, и что? Это просто часть жизни, общения и веселья. Лисс любил драки, его друзья частенько устраивали стенку на стенку, дерясь до кровавых соплей, а на тех же тренировках деревенского ополчения редко когда обходилось без серьёзных ушибов. Лисс искренне не понимал тех кто обижался за набитое лицо. И эта черта характера очень помогла ему в обучении на паучьего всадника.