Лу прикусила щёку. Снова жить в нищете и страхе конечно же не хотелось. На самом деле она просто желала вернуть себе контроль над водой и отбиться от военных, хоть и сама уже понимала, что оставить эту жизнь будет не так-то просто. Здесь было спокойно и по-своему атмосферно. Она так и не ответила. Из-за длинных узких ног Кири показалось маленькое создание, и Лу тут же оживилась.
— Тук!
Маленькая девочка расплылась в улыбке и протянула руки, чтобы та подняла её и усадила у себя на поясе. Кири едва заметно закатила глаза.
— Она не хотела оставаться дома. Пришлось взять её с собой.
— Лу-Лу, ты расскажешь мне сказку? — Тук прижалась щекой к её плечу и посмотрела в васильковые глаза.
— Сначала нам нужно поплавать, Туктерей, — вздохнула Лу, спуская девочку на песок. — А потом я расскажу тебе сказку про девушку, которая из-за неразделённой любви превратилась в морскую пену.
— Звучит красиво… Мне бы тоже хотелось послушать, — весело улыбнулась Цирея.
Все четверо ступили по песку в воду. Им необходимо было успеть добыть себе украшения до захода солнца. Украшения нужны были для того, чтобы расшить ими свои наряды к грядущему празднику Луны и Океана. Дочь местного вождя неоднократно высказывалась о том, что Лу следовало бы заменить ожерелье на шее какими-нибудь другим. Чем так Цирее не нравилось это ожерелье, она не объясняла.
Подводный мир здесь был куда насыщеннее, чем на Земле. В чистой, прозрачной воде на песчаном дне разрастались кораллы и водоросли самых разных цветов и видов, между которыми блуждали морские звёзды, раки и другие пешие обитатели. Разнотипные рыбы собирались мелкими косяками, неспешно движущимися в мягких переливах света. Но на мелководье трудно было найти что-то стоящее, и компания двинулась дальше, пока дно не достигло такой глубины, что едва различалось под ногами.
Цирея с Лу отковыривали приросшие к большим кораллам ракушки, а тем временем Кири с Тук мелькали в округе, то играясь со стайками рыб, то гоняясь за солнечными зайчиками. Лу так увлеклась поисками чего-нибудь любопытного, что заплыла на самую глубину, куда солнечный свет проникал с трудом, и где ориентироваться было труднее из-за давящей силы океана. Она потянулась к тускло поблескивающей спиралевидной раковине, что привлекла её внимание с самого начала, и, взяв в руку, поднесла к лицу. Это была не раковина. Девушка вздрогнула и выпустила несколько пузырьков воздуха, отбросив от себя какую-то деталь из незаржавевшего металла. Будто отломок от какой-то техники — это был след человека.
«Это всё сон. Это всего лишь сон», — успокаивала себя она, поспешно поднимаясь наверх и стараясь унять бешено колотившееся сердце. В противном случае Лу захлебнётся раньше, чем достигнет воздуха. Тело выдавало резкие импульсы, содрагая грудную клетку от нехватки кислорода. Одним рывком она вынырнула на поверхность и раскрыла рот, заполняя лёгкие новым воздухом. Цирея и Кири подплыли к ней поближе, обеспокоенно переглядываясь. Тук спокойно сидела на спине сестры.
— Ты в порядке? —Дочь вождя поджала уши, наблюдая за попытками Лу отдышаться и за тем, как она барахтается в воде из-за усталости и тревоги.
— Что случилось? — Кири, очевидно, занервничала. — Ты увидела акулу?
— Всё в… порядке, — сбивчиво заверила Лу, чувствуя, как лёгкие у неё горят и грозятся выпрыгнуть наружу. — Я просто немного не рассчитала силы.
Уголки губ Циреи тронула лёгкая улыбка. Она с пониманием в глазах и кивнула головой в сторону берега, расположенного так далеко, что с им было видно только большое дерево-дом, служившее ориентиром. Уже сидя на песке, молодые девушки разбирали свои находки. Кири прихватила себе лишь пустую розовую раковину, оставленную моллюском. Тук отломала кусочек красного коралла. А вот Лу с Циреей набрали по сетке всяких интересных вещиц.
— Эта жемчужина тебе бы очень подошла на новое ожерелье. — Дочь вождя приложила белую, идеально круглую жемчужину к медальону, закреплённому на узкой ленте.
Девушка ревностно приложила пальцы к своему украшению, ощупывая рельеф узора. Она понятия не имела, откуда оно взялось и что означают выгравированные на нём символы, но расставаться с побрякушкой не желала. Проснувшись с ним в тот злополучный вечер, Лу больше не снимала его даже во время купания и в какой-то степени считала собственным амулетом.