— А мне кажется, что Цирее белый цвет куда больше идёт. — Кири подтянула к себе коленки и мечтательно уложила на них голову, пользуясь тем, что Тук бегает где-то рядышком и не донимает её играми. — Белый — цвет чистых душ
— Цахик? — удивлённо переспросила Лу. — Как связана жена Оло’эйктана с белым цветом?
— Цахик — это женщина, которая имеет очень тесную связь с Эйвой, — поспешила пояснить Кири. — Она слышит голос Эйвы и сама может с ней говорить. А ещё она целитель и много знает о лекарствах. Моя бабушка тоже цахик в нашем племени — в лесном.
Лу внимательно слушала рассказы девушек, которые охотно делились с ней всеми тонкостями иерархии среди племён на’ви и религии, которая напрямую с этим связана. Чем ближе Цахик к Великой Матери, тем больше её уважают среди своего и других кланов.
Когда же воздух начал заполняться вечерними сумерками, они быстро засобирались по своим маруи, помогать матерям с ужином и подготавливать ночлег. Одной Лу не нужно было ни о ком заботиться, и от этого она даже неосознанно пропиталась едким чувством одиночества.
— Цирея, постой. — Первыми от компании отделились Кири с Тук, так как их жилище было куда ближе. И когда пришёл черёд расходиться оставшимся двум, Лу вдруг стыдливо вспомнила, что на одном купании гигиена не заканчивается. — А чем вы обычно чистите зубы?
***
Зеленоватый порошок, находившийся в маленькой ёмкости из отвердевшего кокона какого-то насекомого, не вызывал доверия. Он отдалённо походил на влажную меловую субстанцию и напоминал своим ароматом подтухший травяной чай. Лу нервно сглотнула.
Прежде чем приступать к чистке, ей пришлось разжевать короткую палочку, которую Цирея любезно преподнесла в качестве зубной щётки. Размягчённые волокна действительно напоминали потрёпанную щётку. Лу набрала немного на кончик и засунула в рот, периодически сплёвывая в чашу с отходной водой, стоявшую на полу.
Усердная чистка зубов почти увенчалась успехом, как вдруг чуткий слух уловил за спиной странно подкрадывающиеся шаги и тихое бряцание бусин. Не думая ни секунды, она увернулась в сторону, и поступила разумно. Потому что в следующее же мгновение прыгнувшего на подругу Ло’ака по инерции понесло вперёд, и он рухнул на пол, опрокинув на себя ту самую чашу.
— Фу-у-у… ну и гадость! — Парень скорчился в нескрываемом отвращении, стряхивая с себя мутную слизь, которая как раз отдавала запашком зубного порошка.
— Что ты здесь забыл в такой час? — Лу претенциозно посмотрела на его распластавшуюся на полу фигуру свысока и деловито уложила руку на бедро, не отвлекаясь от щётки во рту. Она и не думала помогать ему подняться, не желая изляпаться в этой отвратной жиже.
— Я хотел тебя напугать.
Ло’ак поднялся и стряхнул с себя последние остатки слизи, затем улыбнулся.
— Поздравляю, я напугана, — с ноткой иронии отозвалась она. — Зачем ты пришёл?
— Не знаю. Мне скучно. — Ло’ак пожал плечами и прошёлся по жилищу, осматривая его. Он не был здесь уже почти месяц. — Кири с мамой готовят ужин. Отец и Нетейам уплыли на охоту. Я остался один. Ты бы хоть прибралась здесь, ковров наплела.
Комментарии по поводу своего обиталища Лу пропустила мимо ушей. Её мало интересовало обустройство жилья, в котором она только лишь ночует. Всё остальное время проходит за уроками плавания или танцев с Циреей, изучением языка с Кири и собственными занятиями, вроде ткачества одежды. Поскольку ходить практически обнажённой, как это принято у местных, Лу не привыкла, пришлось самой обеспечить себя одеждой, более комфортной для носки.
— Что же ты не пригласил на свидание свою подружку? — хищно улыбнулась она, а затем сплюнула в теперь уже пустую чашу, убрала зубной порошок и отложила щётку — Лу обязательно её потом помоет.
От возмущения Ло’ак едва не поперхнулся. Конечно, уже многие знали о его симпатии к дочери Оло’эйктана, которую бедняга совсем не умел скрывать, но никто, кроме родного брата, не осмеливался об этом упоминать и уж тем более шутить. А Лу доставляло огромное удовольствие ставить своего друга в неловкое положение. Они нередко подтрунивали друг над другом, но Лу старалась не переступать грань приличия, в отличие от Ло’ака, который любил отпускать сальные и мерзкие шуточки. Теперь же первой напала она сама.
На мгновение лицо его помрачнело. Он бросил быстрый взгляд куда-то за спину подруги, а затем оскалился в улыбке, не предвещавшей ничего хорошего. Лу опасливо отступила, предостерегая его жестом.