Он изумлённо поднял свои тиловые глаза, когда Лу осторожно вложила ему в ладонь нагретый телом медальон. Аонунг словно боялся пошевелиться. Стоял, не двигаясь.
— Он должен быть у тебя, — отрывисто констатировала она, давая тем самым понять, что знает про их с Ра’авой секрет. А затем продолжила: — Мне жаль, что так вышло. Я могу предположить, как тебе трудно видеть мой облик и знать, что душа внутри облика совсем чужая. Но я не выбирала эту жизнь.
— На то воля Эйвы, — тихо, почти одними губами вторил словам матери Аонунг, не отнимая взора от медальона. Он крепко сжал руку, скрывая в кулаке резной узор, который он сделал сам.
— Я видела Ра’аву, когда сделала связь с деревом голосов. — Лу призналась неуверенно, как будто сомневалась, что это вообще стоит говорить. — Думаю, и тебе стоит увидеть.
Она прекрасно знала, что Аонунг не заплывал в Бухту Предков с тех самых пор, как потерял любимую. Цирея случайно проговорилась об этом однажды на их совместном занятии, и Лу догадывалась почему. Но раз уж он смог вынести её присутствие, то сможет выдержать и духовную встречу с Ра’авой — так считала Лу. Ведь она прекрасно знала на собственном горьком опыте, что жизнь иногда подбрасывает трудностей и подсовывает палки в колеса.
— Если бы у меня был шанс увидеться с… близким человеком. Я бы… — её голос слегка дрогнул от воспоминаний о брате. Лу с трудом натянула вынужденную улыбку, чтобы скрыть свою резко возникшую слабость. — Я бы мчалась в Бухту Предков при каждой возможности. Но там, откуда я родом, нет таких деревьев, и души просто исчезают.
Глаза Аонунга на секунду распахнулись в мимолётной панике. Должно быть, ему было трудно представить, каково это, когда кого-то может может не стать окончательно.
— А нам уже пора зарыть топор войны. — Протянутый мизинчик её руки вызвал у задумчивого Аонунга недоумение. Он приподнял бровь, переведя взор на худенькое лицо Лу, чем и вынудил её пояснить. — На моей планете люди скрепляют примирение мизинцами. Вот так.
Лу зачерпнула пальцем мизинец Аонунга, на той самой руке, в которой он всё ещё держал ожерелье, а затем покрепче сжала и почувствовала ответ. Лёгкая улыбка выступила на её лице. На этот раз искренняя и слегка растерянная.
— Я рада, что мы наконец заключили перемирие, — тихо сорвалось с её губ.
Лу выпустила его руку и поспешила поднять с песка изъятую чашу с ягодами. Аонунг ещё был слишком ошеломлён. Она сразила беднягу своей выходкой. Уничтожила и, кажется, возродила снова. Он никогда никому не скажет, что в ту ночь впервые почувствовал что-то светлое, какое-то воодушевление с тех самых пор, как Ра’авы не стало. И никто ни за что не узнает, что именно Лу вселила в его душу крупицу надежды и сделала Аонунга чуть лучше и добрее, чем он был до тех пор.
— И что ты сделаешь с ягодами? — Его вопрос сорвался вполне ожидаемо, когда она уже собралась уходить.
— Не знаю: выкину в море или закопаю в песок. — Лу пожала плечами и наградила его непринуждённой улыбкой. — Одним словом — утилизирую.
Аонунг не спешил возвращаться к своим друзьям и ещё долго смотрел вслед удаляющейся тонкой фигуре.
«Спасибо, заноза Мэрилу», — эхом прокатилось в его мыслях.
***
Лу бродила по песку в тени деревьев. На плечах её болталась захваченная из маруи накидка. Шум песен, музыки и танцев соплеменников смешивался на фоне шелеста морских волн, лизавших побережье. Она с интересом косилась в сторону ярких огней, где плясали чьи-то тени, и ловко закидывала себе по одной ягоде в рот, пользуясь тем, что её никто не видит.
Мелкие ягоды сильно вязали язык и быстро оказывали дурманящее действие на восприятие. Сначала у Лу слегка закружилась голова, но затем ей стало очень хорошо и спокойно, словно она только что прочувствовала всю прелесть этой волшебной ночи. Праздник Луны и Океана!
Сюрприз подкрался незаметно. Она сначала не обратила внимания на какое-то шевеление сбоку, но когда листва откровенно задёргалась, зашуршала, то в испуге развернулась, опасаясь, что дружки Аонунга вдруг одумались и решили вернуть себе ягоды назад.
— Ло’ак? — Лу выпучила свои синие глаза на друга, неуверенно выглянувшего из-за листвы. Его тощий силуэт с бренчащими бусинами на паре болтающихся косичек она узнает где угодно. — Что ты здесь делаешь?!
В темноте довольно трудно было разглядеть, как на измазанной белой глиной гримасе друга выступило очевидное смятение. Эта встреча явно не входила в его планы.
— Да так… искал кое-кого, — смущённо признался он, даже не догадываясь, что Лу уже всё знала.