Трудно было не знать, если ещё какое-то время назад она видела его с Циреей в тени пальмы. Лу миролюбиво улыбнулась, сделав вид, что не придала услышанному значения. Ло’ак странно покосился на чашу у неё в руке.
— Откуда у тебя эти ягоды?
— Как ты распознал? — скорее обиделась Лу, заглянув на дно посудины. От трофея осталась лишь жалкая горсть, которую ну никак не увидать с его места.
Ло’ак обронил нервный смешок.
— Брось, Лу. Я отсюда чувствую вонь. Эти ягоды воняют пердежом. — Ло’ак говорил совершенно серьёзно, не стараясь как-то подшутить или поиздеваться, но та вдруг смутилась. Если бы не темнота, тёмные пятна на её щеках определённо вызвали бы у него глупую улыбку.
— Я не знала, что они воняют…
Она задумчиво уставилась в свою чашу, а затем дыхнула в ладонь, чтобы проверить — запах и правда был. В самом деле, с первых минут, как ягоды оказались у Лу в руках, ей даже не померещилось какого-то постороннего запаха, а теперь её будет преследовать неприятный запах изо рта всю ночь.
— У лесных племён слух и нюх развит намного лучше, чем у морских. — Друг с флегматичным выражением лица пожал плечами и добавил: — Такова природа.
Он был чертовски прав. Как Лу когда-то объяснили, кланы вроде Оматикайя живут на деревьях, и им просто необходимы обострённые органы чувств, такие как слух, зрение и обоняние, а также вытянутое тонкое тело с длинными конечностями, позволяющее легко цепляться за ветки и прыгать по ним. Среди морских кланов необходимой особенностью считаются широкие плавники и плоский хвост, развитые крепкие мышцы ног и рук, большие рептилойдные глаза с мигательной перепонкой. Морские на’ви почти не различают запахи издалека, но легко чувствуют опасность через малозначительные перепады температур, какие-то вибрации в воде. А также они с лёгкостью издают разные звуки, имитирующие илу или других морских обитателей, что тоже неплохо способствует выживанию.
Они какое-то время стояли молча друг перед другом, и каждый из них боялся испортить момент, спугнуть эту непринуждённость какой-нибудь колкостью или необдуманной фразой. Обоим было чертовски неловко вот так дружески болтать после почти двух месяцев молчания. Лу внезапно вспомнилось, что она давно собиралась примириться.
— Прости. — Глядя на то, как Ло’ак вздернул ушки и устремил на неё полные непонимания жёлтые глаза, Лу пришла к выводу, что он не расслышал. — Прости, что не рассказала тебе о даре. Я не хотела никому рассказывать об этом, но если бы могла заранее знать, что для тебя это так важно, то непременно сделала бы исключение для друга.
Ло’ак какое-то время стоял как вкопанный: не двигался и не издавал ни звука. В один момент его синее лицо, подсвеченное мелкими белыми крапинками, изобразило гримасу раздумий и уныния, а затем он качнул своими свисающими со лба косичками. Мелкие бусины едва слышно бряцнули.
— Вообще-то, ты не виновата… — Ло’ак смущённо почесал затылок, и, если не считать того, что он нарочно избегал встречи взглядами, то в этот момент он сильно напомнил своего старшего брата. Нетейам тоже любил чесать макушку, причиной чему, вероятно, служили туго затянутые косички, но он никогда не прятал глаз. — Это было твоё право, а я повёл себя эгоистично. Брат предупреждал, что это глупо, что я пожалею, но я понял это только потом, когда мы перестали общаться.
Сказать, что Лу была изумлена — ничего не сказать. Огорошенная сентиментальным признанием, она откровенно растерялась и даже выронила из рук деревянную чашу с ягодами, рассыпавшимися по белому песку. Сознание дало сбой и теперь напрочь отказывалось работать, никак не желая мириться с тем простым фактом, что они оба хотели помириться всё это время, но как два настоящих дурака не решались сделать первый шаг.
— Это какой-то сюр… Нет, я, конечно, ничего не хочу сказать, но…
— Но ты скажешь… — предугадал Ло’ак, чуть приподняв уголки губ от разливающегося по нутру приятного чувства, вызванного таким привычным ему характером Лу.
— О-о-о, но я скажу! — Она сделала широкий шаг в сторону друга и ткнула пальцем в его сторону, в возмущении хватая ртом воздух. — Ты хоть знаешь… ты хоть представляешь?! — Голос у Лу вдруг дрогнул и стал значительно тише. — Ло’ак, я же скучала и терялась в догадках, с какой стороны подойти к тебе, чтобы ты не повернулся ко мне хвостом. У меня нет здесь никого, кроме вас…
Неясно, то ли виной тому вяжущие рот ягоды, то ли печальный опыт с потерей близких людей, но в глазах у Лу стояли слёзы. Опустив руки, она беспомощно стояла перед другом, понимая, что не может больше сказать ни слова, иначе тут же расплачется. Ло’ак и без того всё прекрасно понял. Он подошёл совсем тихо и молча привлёк к себе подругу, прижав к своей груди и заключив в объятия.