— Что?
— Я видел, как ты танцуешь на берегу, — с добродушной и нежной улыбкой признался Нетейам, стараясь не показывать лёгкого смятения. — Не весь танец, лишь некоторые элементы. Но мне бы хотелось увидеть всё.
— С чего мне танцевать для тебя?
Лу слегка прищурила веки, с подозрением уставившись на него. Неужели Нетейам нарочно подглядывал за ней? Хотя подсознание подсказывало, что, вероятно, так совпали обстоятельства. Наверняка, он был занят исполнением очередных семейных обязанностей и наткнулся на зрелище случайным образом. И всё же она явно не спешила радовать аппетиты своего приятеля, как бы хорошо к нему ни относилась. Даже попроси её об этом Ло’ак, она бы не стала плясать для потехи. Разве что их папочка — Джейк Салли имел на это шанс. Лу ему обязана многим.
Нетейам не растерялся. С едва заметным хитрым блеском в жёлтых глазах он стянул со своей тоненькой косички красную овальную бусину и, сжимая в двух пальцах, поднёс к своему зрачку, словно пытался через эту бусину разглядеть Мэри Лу.
— Ты же пришла за этим, верно?
— Ха! А я-то думала, это подарок. — Сорвав с губ дерзкую усмешку, она сложила руки на груди и загадочно улыбнулась. Ей начинала нравиться эта игра. Нетейам открывался для неё с нового ракурса: по-своему хитрый и азартный, но всё ещё хороший.
— Подарок в обмен на подарок, — важно пояснил он, вздёрнув брови и демонстративно спрятав бусину в карман своего пояса поверх набедренной повязки.
Лу глядела на него долго и упорно, пока её хвост качался из стороны в сторону, выдавая игривую заинтересованность. По свободной позе Нетейама легко можно было догадаться, что отказ его не сильно расстроит, и он на самом деле не рассчитывает на согласие. И, пусть не сразу, но Лу всё равно получит эту бусину — таково решение старших детей Салли. Выходит, перед ней — полная свобода выбора без тени намёка на безысходность положения. Нетейам не станет опускаться до дешёвых и злых манипуляций, лишь бы получить желаемое. Он слишком добр для этого и только играет, маскируя просьбу за красивым занавесом в виде невинного шантажа, не имеющего никаких последствий. Всё это — развлечение и флирт.
И Лу это нравилось. Она вдруг почувствовала накатившую весёлость и что-то ещё. Некий всплеск воодушевления. Могло показаться, что это ягоды вновь ударили по разуму и расслабили тело, но их действие давно закончилось, как и действие вина, выпитого с Ло’аком в честь примирения. Ей нравился Нетейам, как человек, как личность, как хороший друг.
— Тогда приготовься, потому что такого ты ещё точно не видел, — хищно улыбнулась Лу, не отводя своего сапфирового взгляда. — И не забудь свою дудульку. Мне нужна музыка.
В какой-то момент она неторопливо поднялась со своего места и двинулась через листву кустов к морю, пока листья зарослей не скрыли тонкий силуэт женской особи. Нетейам последовал за ней и вышел к узкому берегу, омываемому слабым приливом. Он замер на месте в паре метров от Лу, наблюдая за тем, как она мягко ступает по мокрому песку, позволяя подсвеченным мелкими организмами водам скрывать узкие щиколотки в бледном свете.
С тех пор, как контроль над водой вернулся к Лу, она немало времени проводила за тренировками. Училась двигать маленькие волны, постепенно увеличивая их массы, игралась с водяными хлыстами, поднимала в воздух множество капель, которые затем обращала в льдышки. Планета сама питала внутренние силы, молодая и не отравленная человеческой рукой. Лу оставалось только учиться контролю, ограниченному разве что силой воображения и мышечной нагрузкой, часто чреватой спазмами и болями после тренировок.
Она обернулась к застывшему на месте Нетейаму и невольно улыбнулась тому, с каким наивным, быть может, даже детским недоумением он на неё глядел.
— Ну и чего ты ждешь? Играй, — приказала тихим голосом Лу.
Нетейам обернулся и пробежался взглядом по округе. Пень ещё не совсем трухлявого дерева мог послужить отличным сидением, он осторожно присел на него и медленно поднёс к губам окарину, что всё это время держал в одной руке.
Заиграла мелодия. Она тянулась ласковой лентой, залегая в сознание, и Лу втянула прохладный ночной воздух полной грудью. Отчётливо различался привычный вкус морской соли. Плавные и лёгкие движения руками рисовали неторопливые узоры и служили в танце скорее разминкой перед настоящим действом. Душа сама контролировала тело, подчиняя приятным мотивам.