II
В то время, в 1138 году от Рождества Христова, Вион был главным городом провинции Аверуань. С двух сторон глухие леса, о которых рассказывали много диковинного, населяя их оборотнями и призраками, подступали так близко к городским стенам, что тень от них на закате достигала городских ворот. С двух других сторон расстилались возделанные поля, неторопливо катили свои воды речки и ручьи, петлявшие меж ив и тополей, а дороги вели через равнины, мимо замков благородных сеньоров, в далекие земли, лежавшие за пределами Аверуани.
Сам город процветал; недобрая слава окрестных лесов никогда не бросала на него свою тень. Его издавна освящало присутствие двух женских и одного мужского монастыря, и теперь, когда строительство долгожданного собора завершилось, горожане считали, что Виону гарантировано заступничество святых, а демоны, вампиры и инкубы будут обходить стороной его пользующиеся покровительством свыше пределы еще усерднее прежнего.
Разумеется, как и во всех средневековых городах, в Вионе время от времени обнаруживались случаи колдовства или одержимости бесами, а пару раз добродетельных жителей города совращали бессовестные суккубы. Впрочем, в мире, где дьявол с его происками никогда не дремал, подобное никого не удивляло. Однако ужасающих событий, которые произошли на излете осени того года, когда было закончено строительство собора, предвидеть не мог никто.
Первое ужасное событие произошло по соседству с собором, в тени, можно сказать, священных стен, что было особенно кощунственно и совсем уж непостижимо.
Двое горожан, почтенный портной по имени Гийом Маспье и столь же уважаемый бондарь Жером Мацаль, возвращались домой поздним ноябрьским вечером, добросовестно перепробовав все красные и белые аверуанские вина в нескольких трактирах. Если верить словам Маспье, который один выжил, чтобы поведать обо всем, они проходили по соборной площади и рассматривали заслоняющую звезды громаду собора, когда летающее чудище, черное, как сажа преисподней, спикировало с неба и набросилось на Жерома. Оно сбило беднягу с ног взмахами могучих крыльев и вцепилось в него зубами и когтями.
Маспье был не в состоянии подробно описать чудовище, ибо мало что разглядел в темноте неосвещенной площади, и к тому же судьба его товарища, повергнутого наземь жуткой тварью, которая с рычанием рвала ему горло, отбила у Маспье всякое желание задержаться на месте происшествия. Он бежал без оглядки со всей прытью, на какую был способен, до самого дома священника за много кварталов от соборной площади, где и поведал о своем приключении, то и дело вздрагивая и заикаясь.
Вооружившись святой водой и кропилом, в сопровождении толпы горожан, несущих факелы, дубины и алебарды, священник последовал за Маспье на место трагедии, где они и нашли растерзанное тело Мацаля. Лицо его было чудовищно обезображено, горло и грудь изодраны когтями. В ту ночь никто больше не видел чудовища, но насмерть перепуганные горожане разошлись по домам в убеждении, что выходец из преисподней посетил их город и, возможно, решил здесь поселиться.
Наутро, когда весть о ночном происшествии облетела весь Вион, сея ужас, священники прошли повсюду с ладаном и святой водой, окропив все пороги домов и все общественные места, но старания их оказались напрасны, ибо злой дух был рядом и на следующую же ночь снова вышел на охоту.
В узком переулке тварь напала на двух достойных горожан, мгновенно умертвив одного и вцепившись в другого сзади, когда тот попытался убежать. Пронзительные крики беспомощных жертв и утробное рычание демона слышали люди в близлежащих домах. Те, у кого хватило храбрости выглянуть в окно, видели, как мерзкая тварь улетала, заслоняя уродливыми черными крыльями осенние звезды, когда грозно парила выше городских крыш.
После этого происшествия очень немногие отваживались выходить на улицу по ночам, да и то лишь в случае крайней и безотлагательной необходимости и вооруженными группами, с факелами в руках, рассчитывая таким образом отпугнуть демона, которого они считали созданием тьмы, в силу природы своей боящимся огня и света. Но чудовище продолжало со сверхъестественной дерзостью нападать на достойных горожан, не обращая на факелы ни малейшего внимания или взмахами широких крыльев поднимая зловонный ветер, который их гасил.