– А-то ты не понял?! Я же говорю, я жажду мести! Но в отличии от тебя, я понимаю последствия ошибок, к которым она приведет.
– Продолжай.
– Как я уже сказал, ты не можешь стать мстителем. Мы много лет создавали тебе образ честного благородного правителя, удачливого и смелого полководца. Осквернять его сейчас глупо; пусть все так и остается. Ты не можешь мстить. Но… я могу.
Крейчи хитро прищурился и продолжил:
– Есть несколько горячих голов, из твоего окружения, что так же желают отомстить. Я соберу из них небольшой отряд и проведу пару операций, мстя предполагаемым убийцам Лиры.
– Ты не справишься. Тебя убьют…
– Именно!
Жизнерадостный ответ Крейчи на несколько секунд вывел Августа из печали, заставляя его разум включиться на полную, перебирая десятки решений, предположений и стратегий.
– Ты хочешь проредить наших сторонников?
– И это тоже. Они все больше становятся обузой, вовлекая тебя в ненужные конфликты. Среди них, конечно же есть достойные полководцы, но мирные времена не за горами, и тебе нужны будут те, кто может обуздать свою жажду битвы.
– Я слышу, что ты говоришь мне не все.
– Подчистить свои ряды – это хорошая идея, но не главная. Главное, что я хочу, создать отдельную службу, группу или отряд, называй его как хочешь, для задач специфичного толка.
– Зачем?
– Ее убийство, – Крейчи сделал жест рукой в сторону могилы Лиры, – показывает, что расстановка акцентов изменилась. Ранее эти корольки, вожди и правители, были уверены, что ты выскочка, коему сопутствует удача. Те идеи, что мы сформулировали, не оставляют им места в этом мире, а каждая твоя победа, заставляет их бояться тебя еще сильнее, как бы больно им не было этого признать. Сначала, они нас игнорировали, потом, решили подкупить, а теперь, когда твое королевство перестало быть глупым идеалом, а воплотилось наяву, преступили и к нижайшим из мер. Рано или поздно, но мы должны были дать им аналогичный ответ. Если они его не получат, то мы проиграем. Это вопрос времени.
– Мы поклялись не быть такими, как они.
– И ты не будешь! Но, Август, подумай сам, эти клятвы были хороши, когда произносятся на пьяную голову, без осознания их последствий. Теперь, когда все стало серьезней, мы вынуждены играть, в том числе, и по их правилам. Ты знаешь это не хуже меня; ты всегда это знал.
Тяжелый вздох, вырвавшийся из груди Августа, подтвердил правоту слов Крейчи. Конечно же, он знал это, и чем больших успехов они достигали, тем чаще осознание этого терзало его разум. Он начал понимать это с самого начала. Невозможно добиться чего-то великого, чем-то великим не пожертвовав. Август осознавал эту истину четко, но пожертвовать Лирой, был не готов.
– Тебе нужен тот, кто станет пачкать руки в дерьме вместо тебя.
– И ты предлагаешь себя?
– Верно.
– Ты отправишься в мстительный поход и там, якобы, умрешь.
– Угу, верно. Пусть все считают, что я погиб в яростной бессмысленной атаке. Ты же, всегда должен быть чист, а я, стану твоей местью, стану твоей тенью, стану для тебя делать то, чего тебе, как благородному правителю, не пристало.
– Ты сам это придумал, или вместе с Арчем?
– Конечно же, сам. Арч…– Крейчи осклабился, – он не такой… он… он не поймет. Он всегда был для нас чем-то большим, чем просто хороший друг и первоклассный заклинатель. Он стал нашей совестью во плоти. Не втягивай его в это дело. Пусть об этом знают лишь мы вдвоем, – Крейчи перевел свой взгляд на могилу сестры. – Точнее, втроем.
Август согласно кивнул. Слова Крейчи были правдивы и об Арчибальде, он был лучше них и в поступках, и в помыслах, и об Лире, она сделала не меньше, чем все они вместе взятые.
– Давай, так и поступим, – его голос был тих, но тверд. Август решился, что пора начинать играть по серьезным правилам и, если нужно, придется марать руки. Он еще раз поблагодарил богов за то, что те ниспослали ему таких товарищей. За верного и правильного Арчибальда, что всегда представал им идеалом, каким они должны были стать; за верного Крейчи, что ради него, готов был на все; за Лиру, потерянную любовь, что согласилась отдать жизнь за их мечты и чаяния.