— Дом у тебя здесь уже есть, майор. И прощаться нам еще рано, только приехали! И я вас скоро не отпущу, не надейся. Кто знает, а вдруг зимовать оставлю? Не побоишься?
— Я — нет. А Глаша с ЛюДашей со мной на край света, так что не пугай!
— Я не пугаю, — посерьезнел вдруг Иванов и налил обоим на посошок перед сном. — Я тебя предупреждаю, Алишерович, просто предупреждаю.
— А, нашел чем пугать, — отмахнулся Саня. Выпил еще водочки, огурчиком похрустел и пошел за Глашей, явно с намерением хорошенько проститься с женой перед сном.
Иванов вспомнил вдруг детство свое в пустыне, на пограничной заставе, фильм любимый, где все так похоже было на первые младенческие воспоминания:
— Хороший дом, хорошая жена. Что ещё нужно человеку, чтобы встретить старость?
— Не много ли товару набрал, Абдула? И, поди, всё без пошлины?
— Хочешь, мы заплатим золотом?
— Я мзды не беру, мне за державу обидно!
Глава пятая
Спали долго. Маша специально прибежала пораньше — взять на себя близнецов и Толика, чтобы родителей не будили. Накормила, усадила малышей играть на травке.
— Сама бы еще поспала, но ничего, ничего, успею выспаться, все успею, — думала она про себя, вспоминая с улыбкой Кирилла, и его внезапно проснувшийся утром совсем не полковничий пыл. Как лейтенант молодой ворвался Кирилл с полевыми цветами в росе к ней в спальню сегодня. Почти не поспал. А спали уже давно раздельно, потому как Кирилл храпел неимоверно. А тут, разбудил, цветы мокрые, душистые бросил на грудь и.
— Неужели и за пятьдесят жизнь еще продолжается? — нежно спросила кого-то Машенька и снова захлопотала вокруг детей.
* * *Полковник Плещеев знал, что просто так на пенсии не отсидится. И как в воду глядел. За день буквально до сбора гостей в Вырице, заиграл любимой мелодией давно уже молчавший мобильник. Его и с собой перестали брать, лежал он на письменном столе у полковника, чтобы не забыл тот перезарядить игрушку на всякий случай — для порядка. Лежал, молчал. И вдруг заиграл. Плещеев даже ушам своим не поверил. Машенька дома, на кухне возится, а больше звонить некому. Постоял у книжных полок, на которых выбирал книжку — пойти в сад, почитать; постоял, пождал, ну, перестанет ведь когда-нибудь! Но телефончик доиграл мелодию вызова до конца и запел по новой. Делать нечего, и хоть никто не любит в России с давних времен ни стука в дверь неожиданного, ни звонка без причины, а пришлось ответить незнакомому абоненту, номер которого не определялся на автоответчике.
— Кирилл, сколько лет, сколько зим, здравствуй, дорогой!
— Здравия желаю, господин генерал-лейтенант, — сухо ответил в трубку полковник, чувствуя, чуть ли не первый раз в жизни, как льется по позвоночнику струйкой холодный, противный, трусливый пот.
— За что ж ты меня «господином», товарищ полковник? Ты, вроде, этого обращения не полюбил в свое время.
— Моё время кончилось. Я на пенсии.
— Какая у нас тобой может быть пенсия? Хотя. Пенсия, конечно, может быть, а вот в запасе никто из нас и на пенсии не отсидится, — тонкий фальцет генерала в мобильнике перешел в насмешливый посвист.
— Слушаю вас, господин генерал-лейтенант.
— А где, «чем могу служить, ваше высокоблагородие»? — издевался уже неприкрыто генерал.
— Я своё отслужил, — продолжал гнуть свою линию Кирилл, моля Бога о том, чтобы не прибежала вдруг в кабинет Машенька со свежеиспеченным пирожком на блюдечке.
— Это ты Родине отслужил, Кирилл, а мне еще нет!
— Тебе, генерал, все крови мало?
— Дерзишь не по чину, — после долгой паузы спокойно ответил собеседник. — Но ладно, прощу на первый раз. Завтра на рыбалку приглашаю. В Вещёво, на охотничью базу, ты это место знаешь.
— Далековато все же, чуть не в сердце Карелии, может, поближе где рыбку найдем, товарищ генерал? — начал поддаваться голосом Плещеев, а на лице его появилась, меж тем, странноватая задумчивая улыбка. И холодный пот высох.
— Ах да, тебе ж послезавтра гостей дорогих встречать, — без ехидства, неприкрыто торжествующе нанес Щербатый удар под дых. И не понял, что этими словами сам себе жизни оставил на одну рыбалку с отставным полковником.